Четыре месяца темноты

Люба вылезла из укрытия и встала на онемевшие ноги. Она вся была перемазана в саже, щека расцарапана, капюшон на куртке оторван – вид , наверное, был нелепый.

Яна Кулакова и Ангелина Чайкина находились примерно в шести шагах от неё. Кто-то из них присвистнул.

– Вот видишь, я же говорила… – промурлыкала дворовая кошка.

– Ты ничего не хочешь нам объяснить, зубастик?! – Яна шагнула вперёд, сжимая кулаки.

Её растрёпанные волнистые волосы то и дело лезли на лицо, закрывая очки.

– Я ничего не обязана вам объяснять… – потупившись, сказала Люба.

– Мы слышали, что ты всем разболтала про печенье с сюрпризом. Из-за тебя Наталья Борисовна…

– Что Наталья Борисовна?! Не отравилась? – гневно выкрикнула Люба.

Она не жалела о том, что рассказала. Больше не жалела.

– Что?! Ах ты…

– Эй, зубастик!

Тугин вышел из-за дерева, сжимая в руке кусок льда, смешанный с грязью (как она не заметила его раньше?).

– Хочешь сама съесть печеньку?

Он швырнул в неё комок. Люба попробовала увернуться, но ледышка врезалась в плечо, и оно заныло от боли. Яна и Ангелина уже нагнулись за новой партией снарядов.

– Я ведь говорила тебе, – ухмыльнулась Кулакова, кивая на Ангелину, – что старую подругу нужно поддержать. А ты даже пальцем не пошевелила, когда её выгнали из гимназии.

– Бывшую подругу… – тихо сказала Люба, и следующий ледяной комок попал ей в колено.

Она поморщилась и неловко попятилась, как вдруг наступила ногой на что-то твёрдое и хрупкое, хрустнувшее под подошвой. От неожиданности девочка оступилась и неловко приземлилась на копчик. Она вскрикнула, увидев, что наступила на полуразложившиеся останки чёрной птицы. Почему-то Люба вспомнила, как они кружили здесь осенью над старым дубом. Их было много: целая тысяча!

Её падение вызвало у преследователей бурный взрыв хохота.

– Вставай, зубастик. Вставай на колени и проси пощады. Может быть, тогда мы не тронем тебя.

Она упрямо замотала головой.

Тугин шагнул вперёд, сжимая в руках новую ледяную глыбу.

Девочка держалась, чтобы не разрыдаться. Она не будет умолять их о пощаде. Никогда.

Люба интуитивно стала отползать назад, опираясь руками на мёрзлую почву.

Она огляделась по сторонам. Быстро темнело. Поле вокруг показалось ей самым тоскливым, самым одиноким местом на земле. Почему она решила спрятаться именно здесь?

«Боже, пожалуйста, помоги!»

Следующая ледышка просвистела и чиркнула обжигающим лезвием по щеке. Девочка вздрогнула, попыталась встать, но ноги разъехались, а рука наткнулась на что-то холодное и твёрдое. Это был не лёд. Она снова вскрикнула, не зная, во что упёрлись пальцы.

Звук её голоса, видимо, смешил истязателей, потому что они опять согнулись пополам.

Люба повернула голову туда, где лежала её ладонь, и не поверила собственным глазам. Сердце у неё упало. Словно в шкатулке, сделанной из горного хрусталя, в покрытой тонкой плёнкой льда луже, на дне лежал пистолет. Он был настоящий, металлический, не какая-нибудь игрушка. Над поверхностью лужи чуть выступала часть ручки со встроенным магазином.

Не раздумывая больше ни секунды, девочка резко подняла лежащую рядом ледышку и со всего размаха ударила по гладкой поверхности. Затылком она чувствовала недоумённые взгляды своих врагов, взирающих, как она, будто сумасшедшая, крошит лёд в луже.

Землеройка умолкла. В мгновение ока девочка распрямилась и почувствовала в себе медвежью силу. Больше она не похожа на загнанного зверя, в ней проснулась Царица леса. Она вспомнила всё: когтистую мощную лапу в свете фонаря, клубы пара, вырывающиеся из ноздрей величественного зверя…

Боря Тугин отшатнулся и раскрыл рот, первым осознав, что Люба держит в руке оружие.

У Яны Кулаковой, когда она отпрыгнула назад, чуть не слетели с переносицы очки, а Ангелина стала бледнее бумаги.

– Ну! Кто из вас хочет ещё чем-нибудь швырнуть в меня?! – высокий голос Любы разрезал студёный воздух.

Ошеломлённые и жалкие, её враги оцепенели и боялись смотреть в глаза.

Возможно, сегодня они могли убить человека, а теперь от неё зависят их жизни.

Люба много бы отдала, чтобы это приснилось ей. Но всё было наяву. У неё задрожала рука. Защитит ли её эта внезапная находка? Выстрелит ли пистолет?

– Люба, ты сбрендила! Не стреляй! – Кулакова делала вид, что ей не страшно, но глаза у неё выпучились от ужаса, а коленки тряслись.

Люба обнажила скобки на зубах и направила дуло на Борю:

– Смешно, Тугин?

– Не с-смешно.

Он снова стал заикаться, уставившись в землю, и Любе показалось, что сейчас он расплачется, как маленький.

В конце поля показались две фигуры: взрослая и мальчишеская. Но было слишком темно, чтобы они видели, что здесь происходит.

Люба не умела долго злиться, и теперь уже не знала, что делать с этой железякой в руках и как долго она сможет держать на расстоянии своих противников. Но девочка знала, что не должна молчать, иначе они поймут, что она сомневается.

– Кто из вас придумал печенье с сюрпризом?

– Я! – Ангелина сделала шаг вперёд, всё ещё бледная, но не сводящая с лица Любы безразличных, пустых глаз. – А что?

– Не смотри на меня! – крикнула Люба, чувствуя, как снова злится.