Четыре месяца темноты

После звонка мы пошли на первый этаж в 19 кабинет (это заняло 10 минут).

Поднялись на второй этаж. Встретили зауча. Объяснили ситуацию. Нам сказали возможные кабинеты: 32, 9 и актовый зал.

Мы пошли в 32. Он был закрыт (что заняло 10 минут).

Мы пошли в учительскую. Там мы встретили медсестру.

Ждали там 5 минут. Никого не дождались.

Пошли в медкабинет. У Лизы Водянкиной вдруг заболела голова. Она прошла через 5 минут.

В итоге все заняло 40 минут.

P.S. Я не додумалась посмотреть в расписание.

– Что? Что это такое?

– Они сказали, что ходили все сорок минут. Я попросил их рассказать подробнее, что произошло за это время.

– Почему записка от Затишной, а не от Водянкиной? Что значит эта подпись: «Я не додумалась посмотреть в расписание».

– Им прекрасно известно о расписании, но раз уж она забыла, я попросил упомянуть об этом. Затишная же писала потому, что Водянкиной было лень.

– Вы понимаете, что это не объяснительная?

– Это для ее мамы: если она поведет себя как «сообразительный сотрудник», то поймет, что я не вешаю ярлыки, а пытаюсь вместе с ней помочь ее дочери.

Маргарита Генриховна взглянула на часы. Может быть, впервые это сделала она, а не ее собеседник.

– Я должна вас предупредить, Кирилл Петрович. Впереди, совсем скоро, родительское собрание. Нам не нужны проблемы. Ведите себя сдержанно и не выдавайте этаких словечек. Нам многое нужно обсудить, но сейчас мы должны пойти в кабинет социального педагога и психолога. С нашей стороны было ошибкой давать вам, человеку без педагогического образования, самостоятельно разбирать такие неоднозначные ситуации с детьми. Там вам помогут.

Озеров напрягся.

– Что именно я делал не так?

Маргарита Генриховна грустно посмотрела вдаль. Вдали была темная рекреация с выключенным светом.

– Сложно сказать, что мы делаем так, а что не так. Все мы желаем детям блага.

Она перевела взгляд на него, сделала добренькое лицо и похлопала по руке:

– Мы, конечно, очень рады, что у нас в школе есть мужчины, но позвольте, странных случаев за последнее время – через край. Вы слышали эту дурную историю со Штыгиным? Вчера мне звонил отец Осокина, заявил, что он такого не потерпит и будет передавать это дело в суд, искать прокурора. Этот человек много слов кидает на ветер – если он не находит время на собственного сына, вряд ли дело дойдет до суда, но кто знает? Однако я не об отце Осокина хотела поговорить и не об учителе физкультуры, а о вас. До меня дошли новости…

– Когда вы так начинаете фразу, хороших новостей не жди, – вставил Кирилл.

– М-да. Хотя я не вижу тут ничего удивительного, у вас так мало опыта.

– Ближе к делу, Маргарита Генриховна.

– Первое правило, о котором всегда говорят в педагогическом вузе: никаких телесных контактов с учениками.

– Я не сторонник «телесных контактов». Но есть ведь обычные дружеские жесты…

– Наверное, когда вы ставили младшего брата Юпитерова на скамью, вы выражали дружеский жест. Мальчик боится даже небольшой высоты. Как вам не стыдно, Кирилл Петрович! Это совсем не педагогично.

Озеров пытался про себя выговорить ее последнее слово – не вышло.

– Признаюсь, – сказал он, – мне не стыдно, и вот почему. Во-первых, мальчик, может, и боится высоты, но совсем не боится лупить ногами другого мальчика, гораздо крупнее себя. Под надзором старшего брата, конечно. Во-вторых, жест был вполне дружественным: он, возможно, теперь узнает, что не стоит колотить тех, кто тебя больше, – многие из них дают сдачу. Так что считайте, я ему здоровье сохранил.

– Это вы расскажете отцу Юпитерова, если, конечно, он вообще прислушается к жалобам своего старшего сына, который врет через слово, и найдет время посетить гимназию. Надеюсь, тем не менее, урок вами усвоен. Приведу один пример – далеко ходить не нужно. Наш уважаемый учитель физкультуры уже однажды потерял работу из-за такого же вот Табаксы. Я не знаю подробностей, но он позволил себе распустить руки и пулей вылетел из соседней гимназии.

«Несколько месяцев я продержусь», – подумал Озеров и улыбнулся.

– Урок усвоен.

– Идите за мной. – Маргарита Генриховна поправила очки и, шелестя папочкой с бумагами, пошла по коридору. В походке ее было что-то утиное.

– Вы ничего не рассказали по поводу случаев с аллергией…