Четыре месяца темноты

Когда Чайкина говорила Любе о своем молодом человеке, та всегда с интересом слушала. Ангелина умела рассказывать так, что девочка сразу чувствовала себя намного взрослее. Ей казалось, что эти разговоры делают ее старше и увереннее. Но в последнее время везде – в столовой, под лестницей или в туалетах, где они прятались от чужих глаз и ушей, – Ангелина только и говорила, что о своем Филе, на что он готов ради нее и как целовал ей колено.

Почему-то сейчас Любе не хотелось слушать эти рассказы. Ей хотелось побегать и порезвиться под дождем. Пойти посмотреть старое дерево. Но Ангелина всю дорогу смотрела в телефон и разговаривала вслух сама с собой.

Землеройка вдыхала запах осенней пожухлой мокрой травы. Она ступила и услышала, как травинки, покрытые льдом, захрустели под ее ногами. Только в Городе Дождей, когда с неба падает вода, под ногами может быть лед.

Ангелина обернулась:

– Ты ведь не собираешься туда, в эту мокроту? Ты вообще слушаешь меня?

– Слушаю, – грустно вздохнула девочка.

– Тебе что, неинтересно со мной? Так и скажи.

Чайкина развернулась и быстро пошла по парковой дорожке.

– Ангелина, стой. Ну, не обижайся опять!

– Я тебе доверяю свою личную жизнь, а ты пялишься на мертвое дерево.

– Прости меня.

– Ладно, – девушка опустила длинные охряные ресницы. Подведенные в уголках глаз линии медленно смывал дождь, отчего лицо становилось круглее. Она провела ладонью по лицу, как умывается дворовая кошка, повернулась и промурлыкала: – Я волнуюсь, потому что он ничего не должен получать просто так. Как ты думаешь, может, попросить его подарить мне новые украшения?

Люба вдруг остановилась.

– Не ходи к нему, Геля. Вы опять поссоритесь, и ты будешь плакать.

– Ты советуешь мне бросить моего парня? И быть как все эти клуши? Что ты за подруга?

Они уже почти перешли мостик, как вдруг увидели Любиных одноклассниц.

– Это Кулакова?

– Угу.

– Стой здесь. Сейчас я покажу тебе, как с ними нужно говорить.

– Смотри, радуга, – Лика показала Яне Кулаковой на отражение в луже. Девочки вышли погулять с собакой Яны после школы. Они обсудили уже всех в классе, и им стало скучно.

– Говорю тебе, я могу взять Афанасьева и кинуть через бедро. Он ничего не сможет сделать. Брат показал мне, как это делается.

– Он долго еще будет у вас в гостях?

– Не знаю. Его, наверное, заберут обратно в армию. Мне все равно – он мне только двоюродный брат.

– И как она помещается в луже?

– Кто?

Лика нагнулась над отражением.

Плюх! Белые туфли окатило мутной водой. По воде пошли круги от уродливого куска асфальта.

– Ты сбрендила! Меня мама теперь убьет!

– Ой, я случайно! – сказала Чайкина, приближаясь к подругам. – Я только хотела вас немного напугать, девочки.

Кулакова захохотала. Ее собачка истошно залаяла на Ангелину.

– Ты очень смешная, когда злишься, Лика! У тебя такое кривое лицо становится, как у Генриховны.

– Неправда! – Девочка нагнулась и принялась очищать обувь поднятым с земли желтым листом, отчего туфли стали еще грязнее.

Ангелина, однако, не хотела ссорить подруг и добавила, указывая на брызги на асфальте:

– Смотрите! Так будет с теми, кто не с нами. И кто говорит что-то против нас.

– О чем это ты? – нахмурилась Кулакова. – Разве мы дружим?

– А разве ты никогда не хотела иметь подружку из старших классов? Я буду рассказывать тебе, с кем общаться, а с кем нет. Как поступать с разными учителями…

– Ну, не знаю.

Чайкина уверенно протянула руку, увешанную разноцветными браслетиками.

Кулакова с подозрением пожала ее. Девушка не разжала руки и крепко обхватила пальцами руку Яны.

– Нравятся мои браслетики?

– Да, они классные.

– Я бы могла научить вас, как их плести. Выбирайте себе любой – дарю! Только не трогайте бирюзовый – его мне подарил мой парень.

– Я возьму вот этот, с блестками, – сказала Яна.

– А мне нравится розовый, – призналась Лика и добавила обиженно: – Только больше не кидай в лужу камни.

– Не буду. Вы ведь теперь со мной.

– А Зубастик тоже с тобой? – кивнула Кулакова в сторону Любы, одиноко стоящей на мосту с опущенными руками.

– Конечно, и именно по этому делу я к вам подошла. У меня к вам просьба, девочки. Не трогайте пока мою слугу. Не обижайте ее, иначе она будет плохо выполнять свои обязанности.

Яна хмыкнула, поправила очки и улыбнулась.

– Мы видели, что она стала одеваться, как ты, и ходит за тобой по школе хвостиком. Так она тебе служит? Чем докажешь?

– Когда она пойдет со мной по дорожке, смотрите во все глаза. Ну что, оставите ее в покое на время?

– Оставим, – сказала Кулакова важно, – мы не трогаем чужих рабов, у нас есть свои.

Ангелина кивнула и махнула Любе рукой.

Люба ничего не слышала, пока стояла на мосту. Зато она видела, как девушка бросила камень и обрызгала Лику. Потом они о чем-то говорили и смеялись – Люба тревожно наблюдала за происходящим.

«Они могут рассказать ей, какая ты, – пропищала Землеройка. – Если Ангелина узнает правду, то перестанет дружить с тобой. Зачем ты позволила ей говорить с ними?»

Ее подозрения усилились, когда девушка протянула ее врагам руку, да еще и подарила свои браслеты.

Люба набралась смелости и пошла следом за подругой.