Четыре овцы у ручья

«Безопасными квартирами» в Шеруте называли секретные жилые помещения, о которых знали лишь те, кто пользовался ими по долгу службы. Как правило, это были отдельно стоящие дома, окруженные стеной и защищенные, помимо видеокамер, решеток и замков, еще и одним-двумя сторожами – крепкими, хорошо вооруженными ребятами, которые изображали постоянных жильцов, но на деле тщательно охраняли периметр вокруг здания. Было решительно невозможно войти в такой дом или выйти из него, без того чтобы миновать по дороге бдительное око охраны, для чего обязательно требовалось особое предварительное разрешение.

Нечего и говорить, что, привязав меня к «безопасной квартире», кэптэн Маэр получал полный контроль над моими контактами с Лейлой Шхаде. В иной ситуации я, конечно, воспротивился бы. Существовала опасность, что Лейла попросту откажется от подобных свиданий: как-никак, речь тут шла об официальной площадке Шерута – в отличие от нейтральной территории парков. Сидя рядом со мной на садовой скамейке, она еще могла тешить себя иллюзией обычной беседы со знакомым сверстником, но только не здесь, в заведомо вражеском помещении под охраной вооруженных солдат. Согласие на регулярные встречи в стенах конспиративной квартиры автоматически и бесповоротно превращало ее в предательницу, в информатора Шерута.

Кроме того, регулярно наведываясь в этот дом, она неизбежно подвергала бы себя дополнительной опасности быть замеченной кем-либо: соседями, прохожими, проезжими… Да и обнаружить слежку, если за тобой следят посланники брата или арафатовская служба безопасности, куда проще во время невинной прогулки по аллеям. В общем, у меня нашлось бы достаточно веских причин, чтобы возразить боссу, но только не в тот ужасный момент, когда все мои силы уходили лишь на попытку уговорить самого себя, что еще есть смысл жить и дышать.

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, – сказал Маэр, когда мы уже въехали в Тель-Авив, – а потому приказываю как непосредственный начальник: сейчас же прекрати распускать нюни. У тебя есть дело, вот и займись делом. А что касается шлюхи, не беспокойся – она непременно согласится. Особенно после такого успеха. Прибежит как миленькая. Квартира, где вы будете встречаться, находится в квартале Шейх-Джаррах, недалеко от дома ее родственников. Объясни ей, что есть возможность войти туда незаметно, через заднюю калитку. Можно и въехать в ворота на автомобиле – хоть на заднем сиденье, хоть в багажнике. Проблем не будет. Останови здесь, на углу. Спасибо, что подвез. И еще раз прошу: без глупостей. Хорошо?

– Хорошо.

Он вышел, хлопнув дверцей, и я остался один. «Займись делом…» – легко сказать! А чем я занимался до этого вечера несколько лет – без отпусков, с утра до ночи, семь дней в неделю? Я ведь специально выбрал себе именно такую работу – чтобы нырнуть и не выныривать, чтобы ни на секунду не оставлять голову свободной. Намеренно выстроил каменную стену, натянул поверху колючую проволоку, посадил сторожей на охрану периметра – не дай бог, проникнет в эту «безопасную квартиру» смертельно опасное Нечто, колготящееся, колотящееся внутри. И вот она – твоя хваленая «безопасность»! Одна-единственная неосторожность – от усталости, от досады, от глупости – и сразу такая цена… И стены не помогают, и проволока не цепляет, и сторожа спят мертвым сном, а в распахнутые ворота вползает торжествующий враг… Или не враг?.. Тогда – непрошеный гость… Или не гость?

А вот другой вопрос: зачем она позвонила? Есть ли смысл сначала направлять к тебе убийцу, а потом беспокоиться о твоей судьбе, звонить и выяснять, остался ли ты цел и невредим? Гм… Отчего бы и нет? Разве сам я не подготовил в свое время операцию, которая могла привести к ее гибели, а вслед за тем радовался отмене? Выходит, я ей небезразличен – так же как и она мне?

Я зажал голову между ладонями и сильно потряс ее, чтобы выбросить, вытравить, вытрясти эти проклятые мысли. Правильно говорит кэптэн Маэр: надо забыть об этой вредной чуши, когда работаешь с информатором. Забыть о симпатиях и антипатиях, о сердце и о животе, о черных глазах и спутанной гриве волос. Выбросить в мусорный бак все, кроме соображалки, глаз, ушей и нюха… «Но сейчас-то у меня нет и этого, – вяло думал я. – Нет вообще ничего, ноль, нада, гурништ. Выжатый без остатка лимон – и тот годится в употребление намного больше меня».

Дорога домой в Иерусалим выглядела по меньшей мере путешествием на Марс, задачей немыслимой сложности. У меня достало сил лишь припарковаться в неположенном месте, откинуть сиденье и закрыть глаза. Телефон зазвонил, как мне показалось, почти сразу вслед за этим, но, взглянув на экранчик, я обнаружил, что проспал три с половиной часа.

– Да? Кто это? – мне с трудом удалось справиться с хрипотой.

– Это я. Не вешай трубку, пожалуйста, – быстро проговорила Лейла.

– Ты с ума сошла. Четвертый час ночи. Не могла дождаться утра? Я спал…

– Не могла. Не могла. Ты спал, а я не могла…

– Что ты от меня хочешь?

– Хочу встретиться.

– Нет. Не сейчас. Я найду тебя позже. Давай спать, Лейла.