Четыре палки в колесо

Дело в том, что пока я была влюблена в Морелли все эти годы, то всегда знала, что лучше всего с ним не связываться. Любить Морелли – все равно, что любить чизкейк. Часы страданий на тренажере, тяжкая работа по изгнанию уродливого жира в обмен на минутное блаженство.

Ладно, может, все было не так уж и плохо. Морелли повзрослел. Насколько он повзрослел, я точно не могла определить. По правде сказать, я много о нем не знала. Все, что я знала, так это то, что у меня были трудные времена по части доверия к нему. Опыт прошлого научил меня, что слепо доверять Морелли – не самое разумное дело.

На самом деле сейчас, когда я задумалась об этом, возможно влюблена– не самое подходящее слово. Наверно, лучше подходит очарована. Я определенноочарована.

Большую часть пути домой мы ехали в молчании. Морелли включил станцию, передающую старомодные шлягеры, а я сидела на руках, чтобы удержаться от соблазна вырубить это радио.

- Выглядишь озабоченной, - заметил Морелли.

- Да вот думаю о записке, которую Кунцу передал бармен. Он сказал, что Кунц прочитал ее и был таков.

- Ну и?

- Другие записки были зашифрованы. Распознать их Кунц не мог. Поэтому-то мы и привлекли Салли. Салли единственный, кто мог прочесть эти записки.

Морелли проехал по улице и припарковался у своего дома.

- Я так полагаю, что ты не рассматриваешь вариант: передать все это дело полиции?

И урезать себе премию за задержание и дать возможность Джойс притащить Максин? Ни в коем случае.

- Не-а. Не рассматриваю.

На нижних этажах у соседей Джо окна не горели. Кто рано встает, тому Бог дает, это значило, что у тебя работа, которая позволяет платить по закладной каждый месяц. За квартал отсюда гудели машины, но на улице Джо транспорта не было.

- Со мной в некотором роде произошел странный случай сегодня вечером, - начала я. – У меня была стычка с одной женщиной в баре.

Морелли открыл входную дверь и щелкнул выключателем.

- Ну и?

Я поделилась с Морелли подробностями разговора.

- Так что ты думаешь? – спросила я.

- Не знаю, что и подумать. Явно это была не Терри.

- Нет. Не Терри. Хотя было в ней что-то знакомое. Как будто я видела ее где-то прежде. Знаешь, похоже на безымянное лицо в супермаркете.

- Думаешь, это она бросила бомбу в твою квартиру?

- Я бы не вычеркнула ее из списка. Ты узнал какую-нибудь женщину, из тех, что входили или выходили?

- Нет. Прости.

Взгляды наши встретились, и мы оба знали, что в них светилось сомнение.

Он бросил ключи на буфет, снял куртку и бросил ее поперек одинокого деревянного стула. Потом прошел на кухню, где проверил автоответчик, отстегнул кобуру, пейджер и оставил на стойке.

- Тебе нужно передать информацию об этой женщине в группу поджогов.

- Мне что, на ночь глядя сейчас звонить?

Морелли сократил между нами расстояние и обнял меня:

- Можно позвонить и в понедельник.

- Хмм, - произнесла я менее чем поощрительным тоном.

- Что «хмм»?

- Не уверена, что это хорошая идея.

Он легко чмокнул меня в губы.

- Это никогда не было хорошей идеей.

- Точно. Послушай, это именно то, что я имею в виду.

- О, черт, - произнес Морелли. – Ты ведь не собираешься все усложнять?

Мой голос повысился на октаву.

- Чертовски верно, я собираюсь все усложнять. Как ты думаешь, что это вообще такое?

- Это… удовлетворение обоюдных нужд.

- Хорошее траханье.

- Ну, да.

Я оттолкнула его:

- Неужели тебе больше ничего не нужно, кроме хорошего траханья?

- Ну не прямо же сейчас! Да что с тобой? Ты собираешься сказать мне, что тебе это не нужно?

- Я контролирую свои нужды.

- Ага, точно.

- Контролирую!

- То-то у тебя соски торчат.

Я посмотрела вниз на платье. И под ситцем можно было узреть форму моих сосков.

- Они весь день были такие. С ними что-то не так.

В уголках рта Морелли заиграла улыбочка.

– Ты очень меня хочешь.

Я чертовски хотела его. И от этого еще больше взбесилась. Где мои принципы? И я не уверена, что он не соврал насчет женщины, с которой столкнулась в баре. К тому же чувствовала, что продолжаются какого-то сорта отношения между ним и Терри Гилман. А тут еще соски торчком! Тьфу.

- Прекрасно обойдусь без тебя, - заявила я. – Не звони мне. Я сама позвоню тебе как-нибудь.

- Ты и ночи не протянешь.

Самовлюбленное ничтожество.

- Ставлю пятьдесят баксов, что протяну.

- Ты хочешь поспорить?

Голос его звучал скептически.

- Первый, кто сломается, платит сполна.

Морелли сузил глаза и опустил брови:

- Прекрасно. Это буду не я, солнышко.

- Ха!

- Ха!

Я вихрем развернулась и потопала вверх по лестнице. Почистила зубы, натянула ночную рубашку и вползла в кровать. Пролежала с полчаса в темноте, чувствуя себя одинокой и сердитой, желая, чтобы Рекс был не на кухне, дивясь, что это на меня нашло: устроить такое глупое пари. Страх, решила я. Вот, что на меня нашло. Страх, что меня снова бросят. Страх, что меня предадут. Страх перед дефектными презервативами. В конце концов, я выбралась из кровати и потопала обратно по лестнице.

Морелли сидел в гостиной, устроившись в своем любимом кресле, и смотрел телевизор. Он одарил меня долгим внимательным взглядом.

- Я пришла за Рексом, - пояснила я, со свистом промчавшись мимо него.