Четыре подковы белого мерина

– А что тут может понравиться? «Пиво-воды», холодный душ и горы гниющих водорослей! – возразила ему Лада.

– Так шторм же ж! – У хозяина косматые брови шевельнулись и полезли на лоб. – Это ж волной такие гребни накидало!

– А убирать не пробовали? Хотя бы проходы к воде расчистили! – возмущалась Лада, разглядывая унылый пейзаж.

– А зачем убирать? По прогнозу еще неделю хлобыстать будет! Вот как закончится усе, так и уберем. Это вы напрасно так, дамочка дорогая, – обиделся хозяин. – Мы и убираем, и следим тут за усем. Но когда стихия, тогда у нас, пардон, выходной!

– Ну, мы погоды у моря ждать не можем – отпуск закончится. Поэтому переночуем – и к южному берегу!

– Ну, как хотите, – обиделся хозяин, сразу скис, потерял интерес к отдыхающим и убрался в свой убогий летний домик, а Лада с Димкой наспех поужинали тем, что можно было съесть без излишних кулинарных приготовлений, и быстро поставили две маленькие палатки.

Когда стало понятно, что ночевкой они обеспечены, что крыша над головой есть и матрас под боком тоже, Лада успокоилась и предложила Димке почаевничать.

Крепкий чай с карамельками и печеньем под звездным крымским небом получился отменным.

И ноги перестали гудеть, и голова. И Лада даже предложила Димке пожить на косе пару дней, если, конечно, погода с утра порадует.

А ночью на них обрушился шторм.

Лада проснулась оттого, что за тонкой матерчатой стеной палатки все громыхало, шаталось и обрушивалось. Сверкали молнии, гремел гром, вода – это не дождь, это именно вода с неба! – лилась водопадом, и казалось, что наступил конец света, и они еще не провалились в тартарары по счастливой случайности, но это вот-вот и произойдет.

Лада почувствовала, что все вокруг сырое: спальный мешок, одеяло, одежда. Все!!! И все из-за спешки! Накануне, ложась спать, Лада не привязала откидывающийся край палатки, закрывающий сетку-накомарник, и через эту дырявую форточку в матерчатый домик хлестал дождь. В первый момент Ладе показалось, что и не дождь совсем, а море подступило к самому порогу и решило утопить их.

«Вот так, наверное, было и во время потопа Всемирного! Сначала дождь нескончаемый, из-за которого море вышло из берегов и захлестнуло землю! Мамочки мои, а ну как и нас тут притопит?» – Лада дрожала в сыром насквозь мешке и не могла решиться выбраться из него. Гром гремел беспрестанно, а от молний было светло как днем. И очень страшно! Надо было вылезти из палатки и оценить разгул стихии, но Лада не могла заставить себя сделать это. Ей хотелось быть страусом, чтобы спрятать голову в песок и не видеть ничего и не слышать. А еще очень хотелось, чтобы скорее наступил рассвет.

«Но, черт возьми, до рассвета мне не продержаться. – Лада пошевелила замерзшими ногами. – Эх, сейчас бы чайку горячего!!!»

Она еще потянула с подъемом, сколько могла терпеть сырость и холод, и наконец решилась.

Действительность оказалась куда страшнее! Точно, конец света, и Всевышний распорядился метать молнии на землю и грохотать колотушкой в большой железный лист: кто-то невидимый стучал в него без перерывов и потряхивал, и железные звуки сыпались на землю, пугая на ней все живое.

Одно порадовало Ладу: море не подступило к палаткам, а гоняло водяные валы вдалеке. Зато дождь лил как из ведра, и Лада мгновенно промокла. Она хотела нырнуть в палатку к Димке, но не сделала этого, потому что ее осенило:

– Эврика!

Она нашла ключи от машины и уже через минуту раскочегаривала печку. Можно было даже чай вскипятить, пристроив поудобнее чудо-плитку на переднем сиденье, но для этого пришлось бы покинуть теплый салон, прыгать под дождем в поисках бутылки с водой и коробки с газовыми баллончиками, а на такой подвиг Лада не была готова.

Наконец эта страшная ночь закончилась. Сначала темное небо стало полосатым, будто кто-то мазнул кистью и нарисовал на небосводе светлые полосы. С рассветом закончилась гроза, и ливень сменился монотонным дождем, и только море все катило и катило на берег бутылочно-грязные с серыми клочьями пены водяные валы.

Лада задремала в теплом салоне и не услышала, как проснулся Димка, как, чертыхаясь, выбрался из промокшей насквозь палатки и, стуча зубами, влез в машину.

– Маманя, это что ж такое делается-то, а?

– Ты радуйся, что самого страшного не увидел, – сладко потянувшись, ответила сыну Лада. – Я думала, Богу душу отдам этой ночью.

– Ма, бежим отсюда, а?

– А чай?

– А ну его, этот чай! Выберемся туда, где потеплее, там и попьем!

Они собрали сырые палатки и спальники, с трудом втолкнули их в багажник. Закинули на заднее сиденье складные стульчики, сумки и мешки и, счастливые, выкатились за полосатый шлагбаум. И погнали прочь от этого страшного места туда, где тепло, где обещают плюс тридцать и бархатный сезон.