Четыре сестры

Делмер, которому хотелось поужинать немедленно, перешел в атаку и погнался за утенком. Шум привлек Ингрид, которая была в парке, потом Роберто, который был в огороде, потом подоспел и Гримас, кот цвета то ли стейка, то ли томатного супа, который мирно дремал под лестницей. Не заставили себя ждать и воробей, белка, цыпленок. А из недр дома высунулись крысы, старые и новые, Майкрофт и Миледи, а заодно несколько тараканов с хорошей памятью.

Весь этот зверинец оказался на террасе и закружил бешеным торнадо писка и визга, лая и мяуканья, пуха, меха, клыков, хвостов и когтей вокруг оцепеневшей от ужаса тети.

Беттина подхватила одну полу костюма от Кристиана Какбишьего, Гортензия другую полу, Шарли потянула за плечи, Женевьева взялась за щиколотки, и так тетю вырвали из тайфуна живности, чтобы срочно отнести в дом. В гостиной ее опустили между подушек оранжевого дивана.

Бедняжка задыхалась и дрожала, как будто увидела Драгенштейна и Франкулу вместе взятых. Энид сжалилась над ней.

– Я принесу тебе холодного сока.

Тетя Лукреция всхлипнула. Глаза ее под полуопущенными веками остекленели.

– Что можно сделать, чтобы она успокоилась?

– Музыку?

– Тетечка, хочешь музыку?

– Но у нас нет диска Энгельберка Хамперпука.

– Хампердинка, – слабым голосом поправила тетя. – Энгельберта.

– Хочешь классику? Шуберта? Моцарта? Шейлу?

Тетя выпила холодного соку и привстала на подушках.

– Только одно меня успокоит, – простонала она. – Это…

Она умолкла. В дверях появились Мохаммед и Гарри. Шум прервал их исключительно успешную охоту на мух.

– Боже мой, – ахнула тетя. – Откуда взялся этот маленький… э-э… туземец? А второй… Не тот ли это… что в прошлый раз… с тараканами?..

– Сегодня у меня мухи! – радостно объявил Гарри и распахнул очечник, откуда вылетело черное жужжащее облако.

Тетя истошно завизжала.

Женевьева поспешно подтолкнула мальчиков к двери. Беттина сунула диск в пасть проигрывателя. Энид подлила тете холодного сока. Гортензия смотрела на нее с выражением ледяного презрения.

Тетя этого не замечала. С первыми тактами музыки она вздохнула и как будто немного успокоилась.

– Где Делмер? – дрожащим голосом спросила она.

Делмера поймали на террасе и водворили в ее объятия.

– Отдыхай, тетечка. Все хорошо.

Энид прибавила звук. Тетя закивала.

– «Полет валькирий» Вагнера, – сказала она. – То, что нужно. «Валькирия» Вагнера…

Мохаммед прыснул. Все сделали ему большие глаза. Но он продолжал смеяться.

Наконец все как будто устаканилось.

Вот только… На шум пришла Дезире. А следом за ней Огюстен. Потом Юпитер и мадам Эссаира, вернувшиеся с утеса. За ними Базиль и Виго, что-то чинившие наверху. Не хватало только Валери Клотильда, но он был на пляже.

При виде всех этих лиц, по большей части незнакомых, с тетей Лукрецией сделались судороги. Женевьева подумала, что у тети аллергия не только на перья и кошек, но, скорее всего, на все человечество.

– Кто эти люди?

– Наши друзья, тетечка.

Тетя Лукреция села, изо всех сил стараясь показать себя светской дамой. Она наобум протянула свои сухие пальцы к рукам, но не пожала их.

– …очень приятно……ятно……ятно… – бормотала она в такт «Валькирии».

Она приподняла Делмера и, движимая внезапно обретенной силой, встала на ноги. Помахала рукой всем сразу и никому в отдельности, улыбнулась, кинулась к двери и выбежала из дома со всхлипом облегчения.

На террасе она старательно разминулась с утенком, цыпленком, котами и прочей нечистью… И порысила в спасительное убежище своего «твинго».

В эту минуту у Шарли зазвонил мобильник. Она чертыхнулась с раздраженным видом, как человек, у которого в неподходящий момент звонит мобильник. Но ответила. Как все, у кого звонит мобильник, в любой момент.

– Алло?

Голос отца, Фреда Верделена, зашептал ей в ухо.

– Я с тобой всем сердцем. Ликвидируем ее. Я и сам никогда ее на дух не переносил.

– Пап… – начала она, готовая рассмеяться.

Потом вдруг вспомнила. Огляделась. Это было все равно что с крачкой. Как выдать такую информацию земным людям?

– Пожалуйста – сказала она в трубку. – До свидания.

– Кто это был? – спросила Энид, всегда подозрительно относившаяся к замешательству сестры.

– Это… ошиблись номером, – ответила Шарли и поспешно добавила: – Я была права! Удалим эту зануду из нашей жизни! Даю нам полгода. Ну, скажем, семь месяцев. Чтобы за это время Виль-Эрве стал как новенький!

Юпитер обняла Гарри.

– Никаких больше мух, понял? – шепнула она ему.

– Понял? – сказала мадам Эссаира своему сыну.

Мохаммед прыснул. Гарри тоже. Оба убежали на простор.

– Я же тебе говорил, – хихикнул Гарри, – смешная эта тетя.

– Ага, – прыснул Мохаммед. – У нее вальс киряет в ватер… клозете?

Эпилог 22 сентября, последний день лета

Было воскресенье. Поэтому с ними был Валери. Он приезжал из Парижа каждый второй уик-энд. Каждый второй уик-энд садился в поезд и останавливался в отеле «Гранд Фау» или «Пляжном». Ему так удобнее, уверял он, хотя места в Виль-Эрве хватало. Все догадывались, что это из-за Базиля.

«Ну почему эти взрослые дела такие запутанные?» – думала Гортензия, лежа рядом с Энид.