Четыре сезона

На последнем этапе надо быть особенно внимательными к тому, что я называю «локомотив», а инструкторы Ламаза стадией дыхания «чу-чу». Последняя фаза родов сопровождается болями, которые чаще всего описывают как глубокие и тупые. В этот момент женщину охватывает непреодолимое желание… вытолкнуть ребенка. Вот та точка, джентльмены, когда этот удивительный и жуткий двигатель набирает полные обороты. Шейка матки полностью раскрыта. Ребенок уже начал свое короткое путешествие по родовому каналу, и если вы посмотрите прямо между ног матери, то увидите родничок младенца, пульсирующий всего в нескольких дюймах от выхода из материнского тела. Женщина должна дышать при помощи коротких и резких вдохов и выдохов, но не наполняя свои легкие, а контролируя ритм дыхания. Она как бы подражает звуку паровозной трубы.

Такое дыхание благоприятно воздействует на организм: насыщенность кислородом сохраняется высокой, но при этом не включается аварийная система. В то же время женщина полностью владеет собой, может задавать вопросы и способна выполнять указания врача. Но еще более важен моральный эффект, получаемый при использовании метода дыхания. Мать чувствует, что она активно участвует в рождении ребенка и даже может частично управлять этим процессом.

Вы должны понимать, что весь процесс тесно связан с состоянием ума пациента. Его уязвимость – и этим я бы объяснил все неудачи, если бы их у меня было много, – заключается в том, что пациентку, убежденную собственным врачом, могут отговорить родственники, которые и слышать ничего не захотят о таком варварском методе.

С этой точки зрения мисс Стенсфилд была идеальной пациенткой. У нее не было ни друзей, ни родственников, способных поколебать ее веру в метод дыхания (хотя, честно говоря, я очень сомневаюсь, что кто-то смог бы отговорить ее от того, что она для себя решила), если она сама в него поверила. И она поверила.

– Это немного напоминает самогипноз, да? – спросила она, когда я в первый раз рассказал ей о методе.

Я согласился, не скрывая восхищения.

– Вот именно! Но вы не должны допускать мысли, что это всего лишь трюк, и не отчаиваться, если что-то не будет получаться сразу.

– Никаких таких мыслей у меня нет. Я очень вам благодарна. Я буду очень стараться, доктор.

Она была просто создана для метода дыхания, и если пообещала стараться, то можно было не сомневаться, что так и будет. Я никогда не видел раньше, чтобы кто-то отнесся к этой идее с таким энтузиазмом. Мисс Стенсфилд принадлежала к категории людей, которые предпочитают крепко держать собственную жизнь за горло.

Когда я говорю, что она полностью решила посвятить себя методу дыхания, то нисколько не грешу против истины и думаю, что ее последний день работы в универмаге подтверждает это.

Этот день настал в конце августа. Мисс Стенсфилд была стройной молодой женщиной в прекрасной форме. Любой врач может подтвердить, что такие женщины, носящие первого ребенка, способны «не выдавать» своего положения в течение пяти или даже шести месяцев. Но затем в один прекрасный день все становится явным.

Она пришла на очередной осмотр первого сентября и, рассмеявшись, рассказала мне, что, как выяснилось, метод дыхания имеет еще одно применение.

– Какое же? – спросил я.

– Это даже лучше, чем считать до десяти, когда рассердишься на кого-то, – сказала она. Ее карие глаза сверкали. – Хотя люди смотрят на тебя как на лунатика, когда начинаешь пыхтеть и сопеть.

Она охотно поведала мне, что произошло на работе. В прошлый понедельник она, как обычно, вышла на работу. Я полагаю, что это забавное и резкое превращение из стройной молодой в явно беременную женщину случилось в выходные дни. Или ее начальница пришла к выводу, что ее подозрения перестали быть просто подозрениями.

– Зайдите ко мне в кабинет во время перерыва, – холодно сказала ей эта женщина, некто миссис Келли. До этого момента она держалась очень дружелюбно по отношению к мисс Стенсфилд. Миссис Келли показывала ей фотографии двух своих сыновей, учившихся в институте. Она постоянно спрашивала ее, не встретила ли она уже «милого юношу».

Теперь же от этого дружелюбия не осталось и следа. Мисс Стенсфилд сказала мне, что, входя в кабинет миссис Келли, она знала, что произойдет.

– У вас неприятность, – резким голосом произнесла эта добрая, казалось бы, женщина.

– Да, – сказала мисс Стенсфилд. – Некоторые называют это так.

Щеки миссис Келли стали цвета старого кирпича.

– Не умничайте со мной. Судя по вашему животу, вы и так были слишком умны.

Я словно воочию видел обеих женщин, пока слушал рассказ мисс Стенсфилд, – ее карие глаза смотрят прямо, она не желает опускать их или как-то по-иному продемонстрировать признаки смущения. Думаю, что с практической точки зрения она гораздо лучше, чем миссис Келли, представляла себе все трудности своего положения.

– Должна сказать, что вы не очень-то стыдитесь того, что обманули меня! – с горечью сказала миссис Келли.