Четыре сокровища неба

Мальчик не один. По обе стороны от него стоят двое мужчин, их лица белые и одинаковые. Мне приходит на ум иероглиф «пара», 雙, две птички, сидящие на вершине. Птицы следуют друг за другом и подражают друг другу в полете, и так же двигаются эти белые мужчины: две пары рук скрещиваются слева направо, две груди вздымаются и опускаются одним и тем же жарким дыханием. Мальчик выглядит так, будто хочет убраться от них как можно дальше.

– Добро пожаловать, – говорит госпожа Ли всем троим. Она кланяется. Двое белых мужчин не возвращают ей поклон.

– Это она? – спрашивает один из них. Внутри меня Линь Дайюй наклоняет мою голову вниз, мои глаза скользят по полу.

– Это Пион, – говорит госпожа Ли, ее голос налитой, как лето. – Подарок от туна «Радостный обряд». Она идеально подходит.

– Слышишь? – говорит мальчику второй. – Она в твоем распоряжении, Мул. Она может подойти ближе? Пи-и-и-о-о-о-он, иди сюда.

Госпожа Ли поворачивается ко мне, кивая. Я плетусь в направлении их голосов, мои матерчатые туфли бесшумно ступают по толстым коврам на полу.

– Подходит по команде, – радостно говорит первый. – Ты умеешь крутиться? Покрутись для нас, красотка.

Я представляю Ласточку, как ее бедра описывают овал, как ее спина превращается в змею, танцующую в воздухе. Я поворачиваюсь вправо и верчусь, выпячивая бедра.

Я слышу, как они говорят:

– Хорошо. Ох, это хорошо.

Когда я снова оказываюсь с ними лицом к лицу, я поднимаю глаза, ища взгляд моего клиента. У него слабое лицо – такое, когда подбородок уходит в шею. Я насчитываю три черных волосинки на его верхней губе, все растут в разные стороны. Он не смотрит на меня, вместо этого уставившись в пространство рядом со мной, его губы дрожат. Я понимаю, что он так же напуган, как и я.

– Мы вернемся утром, Мул, – говорит один из белых мужчин, подталкивая мальчика вперед. Он спотыкается и падает на меня. Инстинктивно я подхватываю его. Двое белых смеются. – Похоже, она и правда позаботится о тебе сегодня вечером.

Я беру мальчика за руку, мягкую, как живот, и веду его к лестнице.

Он сидит на моей кровати. Я стою у двери. В комнате рядом с нами Ирис уже начала развлекать своего первого посетителя этой ночью. Ее хихиканье проникает сквозь стену. Мы с мальчиком не смотрим друг на друга.

Внутри меня снова оживает Линь Дайюй. Я слежу, как мои ноги продвигаются вперед, приближаясь к тому месту, где на кровати сидит он. Линь Дайюй дует мне в шею. Я поднимаю руку. Кладу ее ему на плечо.

Он дергается от прикосновения.

– Что… что ты делаешь?

– Разве это не то, чего вы хотели? – говорю я.

– Сэр, – добавляет Линь Дайюй.

Он выпячивает грудь, выпрямляется. Пытается выглядеть крутым.

– Как я могу быть уверен, что ты именно то, чего я хочу? – возражает он. – Я хочу девушку, которая никогда раньше не спала с белым мужчиной. Я знаю, чем вы, шлюхи, занимаетесь, что вы позволяете им осквернять себя. Я не потерплю девушку, которая позволила себя испортить.

– Я не такая, клянусь. Я ни с кем не была раньше.

Он смотрит на меня, образ крутого мужчины разбивается. Снова выглядывает мальчишка.

– Я твой первый?

– Да. – Что-то внутри меня замирает. – Вам есть чему меня научить.

Он сдувается.

– Я тоже никогда ни с кем не был.

Мы смотрим друг на друга, полные любопытства, задаваясь вопросом, что станет делать другой. Если я продолжу говорить с ним, думаю, я смогу отсрочить акт, отодвинуть его подальше своими словами.

– Почему ты здесь? – спрашиваю я. – Кто те мужчины с тобой?

Он тоже рад отсрочке.

– Они мои братья. Мои сводные братья.

– Твои родители китайцы?

– Моя мать да. А отец белый.

– Как это?

Я ищу в нем черты белого человека. Внизу я отметила только то, что делало его знакомым для меня: темные волосы, широкие скулы, цвет глаз, как у всех дома. Теперь я вижу то, что делает его чужаком, – высокую переносицу, выступающие брови. Он как два лица в одном.

– Мой отец познакомился с матерью в Китае, – говорит он. Я вижу, что эта история дорога ему, но также и болезненна. Ее хватает, чтобы отвлечь его от цели этого вечера. – Он забрал меня с собой в Америку, когда я был еще ребенком. У меня тоже есть младшая сестра, но она все еще в Китае. Он оставил их обеих.

– Но кто твои сводные братья?

Мальчик морщится, уголки его губ темнеют.

– У моего отца уже была здесь семья. Им не понравилось, что он привез домой маленького полукитайского мальчика. Теперь они говорят, что не верят, что я мужчина. Они говорят, что мои мужские органы дефективные и испорченные.

Я не могу удержаться от взгляда вниз.

– Извини, – говорит он. Я вижу, что у него слезы на глазах. – Я слишком много говорю. Я всегда слишком много говорю.

– Поэтому ты здесь? – спрашиваю я. – Чтобы доказать их неправоту?

Он поворачивается и вытирает глаза рукавом.

– Да. Мне говорят, что я не стану мужчиной, пока не пересплю с девушкой.

Я испытываю к нему симпатию. Я страдала, да, но по крайней мере я знаю, что меня когда-то любили. Мальчик снова поворачивается ко мне, его глаза сухие и красные.

– А тебе какое дело? – рычит он. – Снимай одежду!