Четыре сокровища неба

Я не могу перестать думать о том, что сказал Сэмюэл. Когда он уедет в Айдахо, что со мной будет? Не придется ли мне принимать больше клиентов, чтобы компенсировать те деньги, которые госпожа Ли могла бы получить, если бы я не стала подарком? Неважно. Мое время здесь ограничено. Однажды я перестану быть желанной, и когда этот день наступит, я отправлюсь на улицу попрошайничать, а потом умру.

Линь Дайюй спит у меня внутри. Время от времени у нее вырывается слабый кашель, который я ощущаю у самых нижних ребер. Та самая болезнь, которая преследовала ее в детстве, кажется, с ней здесь и сейчас. «Отдыхай», – говорю я ей. Мне не нужно, чтобы она просыпалась, чтобы знала, что мы обе не можем здесь оставаться.

5

Сэмюэл приходит каждую ночь. Это единственный способ заставить сводных братьев оставить его в покое. Он говорит, что даже отец вроде как им гордится. Его сын стал мужчиной, и ему это ничего не стоило.

– Тун «Радостный обряд» очень благодарен вашему отцу за его великодушие, – говорит госпожа Ли каждый вечер перед тем, как передать меня ему. Однако я вижу, как ее улыбка угасает с каждой такой передачей.

Ежедневные визиты Сэмюэла означают, что госпожа Ли не может продать меня другому покупателю. Я единственная девушка в борделе, которая не зарабатывает денег, но, как подарок туна, я при этом защищена больше всех. Остальные девушки, за исключением Жемчужины и Ласточки, перестали со мной разговаривать. Даже Лебедь, которая не была ко мне злой – но нравился ли ей кто-нибудь? – не смотрит на меня. Они считают, что мне удалось каким-то образом стать любимой девушкой туна, не работая по-настоящему.

– Она не может быть хороша, – объявляет одна из девушек во время стирки. – Ирис говорит, что почти ничего не слышит, пока он там. Что она делает, усыпляет его?

– Не слушай их, – говорит мне Ласточка. Мы сблизились в нашей отстраненности от остальных. Во многом, я думаю, она единственная, кто может меня понять. Я начинаю с нетерпением ждать утра, когда мы будем гладить, а наш шепот свяжет нас, словно сеть.

– Как ты можешь это терпеть? – Я ловлю прищуренные взгляды нескольких девушек, отжимающих воду из штанов.

– Я здесь с шести лет, – отвечает она. Ее голова наклонена, брови нахмурены, она сосредоточена на горячем утюге в руках. – Тут рано учишься терпеть.

Это первая деталь, которую Ласточка рассказала о своей жизни до публичного дома. Я удивлена, но я не даю ей это понять. Шесть лет. Тогда понятно, почему она как будто бы не боится госпожи Ли и почему госпожа Ли, в свою очередь, относится к ней иначе, чем к остальным. Ласточка не просто хороша в этой работе – она была для нее выращена.

В тот вечер, когда девушки выстраиваются в очередь для проверки госпожой Ли, мне кажется, я это вижу: между Ласточкой и госпожой существует тонкое взаимопонимание, на которое никто из нас никогда не обращал внимания. Это то, что я видела раньше в моей собственной матери: она всегда знала, даже раньше меня самой, что я собираюсь сделать. Да, это была любовь, но также и совершенное знание того, что было создано твоими руками. Для госпожи Ли Ласточка была как дочь.

Жемчужина стоит на месте Лебеди, когда мы занимаемся стиркой. Я оглядываюсь – Лебеди нигде не видно.

– У нее нет клиентов уже почти десять дней, – говорит Ласточка, когда замечает, кого я ищу. – Ты думала, госпожа Ли позволит ей остаться, в ее-то возрасте?

Я опускаю голову. Лебеди больше нет, а жизнь в борделе потечет так, будто ее никогда здесь и не было. Утром в ее постель переместят новую девушку. Сначала Нефрит, теперь Лебедь. Кто будет следующей? Буду ли это я, когда гарантированное покровительство Сэмюэла будет снято?

В этот день в прачечной тихо. Девочки говорят, понизив голос, не сплетничают. Ни у кого нет желания сплетничать. Отсутствие Лебеди – еще одно напоминание всем нам: вы здесь не в безопасности.

– Ты могла бы поехать со мной в Айдахо, – говорит Сэмюэл, когда я рассказываю ему о Лебеди и стойлах. – Покинь это место. Они не смогут тебе навредить, если ты не будешь у них в руках.

Это приходило мне на ум. Но куда более сильное желание затмевало обещания Айдахо: домик с тремя пролетами и видом на море, моя бабушка и я. Поиски родителей. Я должна вернуться домой.

– А я смогу попасть оттуда в Китай? Там есть порт, как здесь?

– А что? – спрашивает он со смехом. – Собираешься отправиться в Китай?

– Я не могу здесь оставаться.

Он смотрит на меня с незнакомым выражением лица.

– Конечно, – произносит он наконец. – Конечно, оттуда можно попасть в Китай.

– Ладно, – разрастается во мне хрупкое счастье. – Мне нужно будет переодеться мужчиной. Понадобятся новые документы.

– Я позабочусь об этом, – говорит он. – Дай мне две недели, и мы уедем. Нам будет здорово вместе. Я смогу защитить тебя.

В Сан-Франциско все время идет дождь. Никогда не бывает сильных гроз, но легкие туманы висят в воздухе еще долго после того, как дождь прекратился. Сегодня ночью, когда Сэмюэл ушел, дождь идет опять, но на этот раз он сильный и быстрый, он бьется в мое окно настойчивым стаккато.