Четыре социологических традиции

Самый великий немецкий социолог Макс Вебер начинал свою деятельность не в области философии, а в области исследования истории права и экономики. Но он пошел дальше узких интересов германских историков, интерпретируя эти материалы в более широкой перспективе, связанной с социологией, в которую он был посвящен через сотрудничество с различными группами либеральных реформ. У Вебера был достаточно циничный, но в то же время вполне доброжелательный интерес к Марксу, последователи которого только приобретали политическую значимость. Вебер способствовал основанию Германской социологической ассоциации в 1908 году и предпринимал значительные усилия для разрушения стены предубеждений против своих друзей-социологов и леваков — Георга Зиммеля и Роберта Михельса. Веберовская кампания против ценностных суждений была попыткой подорвать влияние националистических политических критериев, не позволявших социологии быть признанной академической дисциплиной. Это ему не удалось, и его психосоматическая болезнь, в течение многих лет удерживающая его вдали от академической жизни, могла быть, по крайней мере отчасти, результатом его внутреннего конфликта по поводу компромисса с таким состоянием дел. Только в краткосрочный период Веймарской республики, когда либерализм наконец был принят, социология обрела свое место в германских университетах. Некоторое время в этой сфере наблюдался интеллектуальный подъем, связанный с именами Карла Маннгейма и таких марксистов, как Георг Лукач, Макс Хоркхаймер и Теодор Адорно, пока нацистский период опять не смел социологию с подиума.

Веберовская социология балансировала между специфическими интересами германской исторической школы и обобщающими теориями социологического позитивизма. Во Франции Дюркгейм, классический защитник общей теории, не нуждался в такого рода компромиссе. С падением Второй империи Наполеона III в 1870 году вновь созданная Третья республика была доброжелательно расположена к либерализму. Дюркгейм был страстным республиканцем, а также половинчатым социальным реформатором, с симпатией относившимся и к патриотизму, и к социальной стабильности, социальной справедливости и умиротворенности рабочих. У него было преимущество и в плане принятия новой науки социологии, поскольку французская система образования претерпевала период экспансии и реформ. Республика только что создала систему государственных школ, вырвавшую образование из рук консервативной церкви. Молодой Дюркгейм был протеже министра образования Луиса Лиарда, который послал его в Германию для изучения успехов университетской системы последней. Для комплектации новых публичных школ университетская система должна была провести реформы в области подготовки преподавателей. Дюркгейм стал профессором педагогики и получил возможность влиять на этот процесс. Вся система образования реформировалась, чему сопутствовали притоки в нее интеллектуалов, сравнимые разве что с теми, которые имели место столетием ранее в период реформы системы образования в Пруссии.

Благодаря энергичным административным маневрам и своей интеллектуальной силе Дюркгейм смог превратить свою кафедру педагогики в профессорскую должность в области социологии, первую на континенте. Должность профессора в области социологии несколько ранее была учреждена в Соединенных Штатах. Но французская университетская система контролировалась снобистской интеллектуальной элитой, и интересы в социальных реформах и практические соображения, которые могли бы быть достаточной причиной новшества в Америке, были не достаточны для легитимизации новой дисциплины во Франции. Задачей Дюркгейма стало превращение социологии в интеллектуально респектабельную область, сравнимую с другими академическими областями. Ему удалось это сделать в результате сочетания своей способности к философским обобщениям и интереса к новым эмпирическим материалам, которые он взял из исследований, предоставленных прежними неспециализированными социологами. Исследования Кетле помогли ему увидеть полезность статистики самоубийств, но он использовал для обращения к этим материалам более строгие научные методы систематического сравнения для установления корреляции и причины. Исследования историков, в частности его учителя Фюстеля де Куланжа, помогли ему понять полезность сравнения правовых кодексов, семейных структур и указания их связей с различными формами социальной организации. В сфере антропологических данных он обнаружил материалы, позволявшие построить общую теорию ритуала, символизма и морали. Всем этим Дюркгейм подчеркивал, что социология должна была стать наукой, использующей аналог научного метода эксперимента, то есть принимающей все теории как гипотезы, которые должны проверяться систематически контролируемым сравнением.