Четыре Сына. Рождение легенд

– Я, кажется, говорил тебе о твоих правах… Ладно, ладно. Только создай тишину! Все это, чтобы понять есть ли в тебе магия.

– Так я тебе и без этого могла сказать, что нет!

– Тишина, Бэр, тишина, – закрывая глаза и расслабляя все мышцы на лице, напомнил лире Хардраг.

Он сидел так, совершенно не двигаясь, далеко не пять минут.

Энира начала наблюдать за своим лицом, напротив. Оно не было спокойным. Сидя в ее теле, Хардраг видимо занимался далеко не медитацией. На лице появлялась то улыбка, то хмурое выражение, то печаль.

– Что ты делаешь!? – подозрительно спросила Эни.

Но Тэйп не ответил. Казалось, он погрузился глубоко в себя.

Злясь на Хардрага, за то, что он так ловко ее обманул и залез в нее, Энира решила выгнать его из своего тела. Она усиленно начала концентрироваться на пустой точке в сознании. У нее почти получилось, но неожиданно перед глазами промелькнула яркая незнакомая картинка. Острова, зависшие прямо в воздухе и падающий с неба водопад.

Энира заволновалась и живая картинка исчезла. Лира попыталась сконцентрироваться снова, но бьющееся сумасшедшее сердце сильно мешало. Получилось лишь после того, как удалось успокоиться. Вновь возникли неяркие образы. Но теперь Энира была к ним готова.

Корабль, вокруг стоят квихельмы, они просто смотрят и ничего не делают. Внутри страх, злость и непонимание. "Но это не мои эмоции!" – пронеслась мысль в голове Эниры. Двое мужчин в черном расступились, и в свет Чары вышел знакомый мальчик. Селир!

Картинка сразу исчезла, как только Эни испытала радость при узнавании маленького брата. Это было очень похоже на воспоминания. Воспоминания, хранившиеся в голове Тэйпа.

"Невероятно!"

Она хотела погрузиться в детские воспоминания, но ничего не получалось. Видимо, это контролировать было нельзя. Так что лира Бэр решила довольствоваться тем, что есть. Она видела разрозненные фрагменты его жизни, и чем больше видела, тем яснее становилось, что не так-то легко пришлось Хардрагу, на пути становления к тому, кто он есть сейчас.

Самые яркие были картины драк и бесконечных тренировок, пропитанные болью, кровью и какой-то глубинной ненавистью, тянущейся далеко из прошлого. Но настроиться на эту ниточку, чтобы понять причину, не получалось. Были и более приятные образы. В основном, они связывались с Селиром. С ним Тэйп был другой, и на душе у него было по-другому. Легко, светло и беззаботно. Он шутил и смеялся. Энира никак не могла перестать этому удивляться, поэтому воспоминания быстро обрывались, под волной ее собственных чувств.

Были и более странные вещи. Одно из таких, когда Тэйп, лет четырнадцати-пятнадцати, стоял перед треснувшим грязным зеркалом, в заброшенном доме. Он расстегнул жилетку и со всей силы жал себе чуть ниже ребер. При этом все тело его обливалось потом и словно горело заживо. Было безумно больно, из носа полилась кровь от напряжения, но Тэйп продолжал упорно жать себе на живот, смотря затуманенным взором в отражение своих собственных черных глаз. Момент, и Энира с внутренним торжеством смотрит уже откуда-то сбоку на Хардрага и захламленную комнату.

Удивление снова вышибло ее из воспоминания. Но она не сильно расстраивалась, уверенная, что у Тэйпа еще много чего интересного хранится в памяти. В основном, все картины шли в относительной хронологической последовательности. И пока сама Энира в них не появлялась.

Последнее, что ей удалось увидеть, это своего брата. Очень яркое и четкое воспоминание. Они были на корабле, в открытом море. Илар клонился к закату.

– Чувствую, потреплют нас фархары, – мрачно произнес Селир.

– Было бы куда спокойней, если б твой отец был здесь, – ответил Хардраг.

– Тэйп, – позвал маг и замолчал, ожидая пока его друг посмотрит на него. – Ты ведь в курсе, что сказала мне Сараха. Короче, если со мной что-то случится сегодня, присмотри за Энирой. Знаю, ты считаешь, что у нее шило в заднице, и легче уследить за ветром… Но она должна быть в безопасности. Фархи прошли границу, но до Эни они добраться не должны. Чую, все это не просто так. Ты мне как брат, Тэйп. Стань и для нее братом, если меня рядом не будет.

Внутри Хардрага появилось чувство тайной радости, злости, раздражения, тяжести и грусти.

– А с чего ты взял, что если с тобой что-то случится, то со мной будет все в порядке? Вряд ли фархары сделают для меня исключение, когда будут убивать нас.

– Мы оба знаем, что ты в любую щель без мыла, – засмеялся Селир, и Энира, расчувствовавшись, чуть не потеряла связь с этим воспоминанием. Отсмеявшись, брат серьезно добавил: – Тэйп, пообещай. Она должна жить. Я не смогу быть спокоен, если не буду знать, что за ней не присматривает кто-то, кто способен по-настоящему справиться с фархами, магами и остальными храговыми выродками…