Четыре цивилизации

Естественно, у земледельцев тоже имеется скот, но, как правило, его мало, потому, что пасти его негде и некому – земледелец занят земледелием, и землю использует для земледелия. Можно, и даже необходимо, иметь несколько голов скота, чтобы иметь тягловую силу для пахоты, источник шерсти, молока, вьючный транспорт. Но иметь постоянный и надежный источник мяса – непозволительная роскошь. На мясо забивали только старых животных, неспособных уже выполнять другую, основную функцию.

С другой стороны, скотовод, вынужденный постоянно перемещаться в поисках новых пастбищ, не может себе позволить заниматься полноценным земледелием, так как, во-первых, его посадки будут уничтожены его же скотом, во-вторых, он, скорее всего, не успеет собрать урожай, так, как вынужден будет откочевать, чтобы прокормить скот, а в-третьих, у него просто не будет времени на обработку земли. Но, тем не менее, какие-то небольшие грядки он себе позволить может. А если это не совсем кочевое скотоводство, а отгонное, то роль земледелия может возрасти еще больше – пока мужчины угонят стада на летние пастбища (например, на север или высоко в горы, к альпийским лугам), женщины могут обрабатывать землю. И все-таки, земледелие даже в таком случае остается у скотоводов на «вторых ролях».

Поскольку скотоводу необходимы все время новые пастбища, он рано или поздно посмотрит на земли, занятые земледельцами, и неизбежно возникнет конфликт. Этот конфликт сопровождает всю историю человечества. Он зафиксирован в Библии как конфликт между родными братьями Авелем и Каином. Как известно, Авель был пастухом, а Каин земледельцем. И то, что Каин оказался «плохим», говорит только о том, что древние евреи, составители Библии, были скотоводами.

Образ жизни формирует определенный менталитет народа. Земледелец, привязанный к своему клочку земли, по своей природе не воинственен. Ему, по большому счету, все равно, кто у него отнимает часть урожая в качестве дани или налогов, важно только, чтобы этот «кто-то» выполнял все свои функции в качестве власти – поддерживал в исправном состоянии системы мелиорации и обеспечивал порядок и безопасность. Он не умеет владеть оружием – ему это просто не нужно, оборонную и полицейскую функцию за него выполняет государство. Земледелец, вынужденный жить в условиях высокой плотности населения, более социализирован и дисциплинирован.

Напротив, кочевник-скотовод, все время перемещающийся со своими стадами, всегда готов к любым неожиданностям на новых землях, соответственно он воинственен. Вынужденный защищать свои стада, он вооружен и хорошо владеет оружием.

Земледелец не представляет себе жизни без своего участка земли, он тяжел на подъем. Если он вынужден воевать, то его война должна «уместиться» в промежуток времени между посадкой и сбором урожая.

Напротив, кочевники-скотоводы чрезвычайно мобильны, и способны быстро собираться в крупные армии. У скотовода, как правило, нет своей земли. Любая земля, где достаточно травы, его, но ровно до тех пор, пока траву не выел скот. Из-за этого часто возникали конфликты между разными кочевыми племенами и народами.

Ко всему прочему, кочевое скотоводство достаточно продуктивно и значительно менее трудоемко, чем земледелие.

Кочевники имели достаточно высокоразвитые ремесла. Они изобрели колесо со спицами, повозку, они достаточно рано овладели бронзой и железом, они изобрели стремена, седло, и многое другое.

При этом мы не говорим про лошадь – казалось бы, неотъемлемый атрибут кочевника, делающий его непобедимым. Все, что мы говорили о боевых преимуществах кочевников, справедливо и без лошади. Многие кочевые народы Африки не владели лошадьми, что не снижало их экспансионизма. Кенийские масаи и южноафриканские зулусы славились своими боевыми качествами без лошадей. Но наличие лошадей делало кочевников просто непобедимыми.

Все это играло на пользу кочевникам. Мобильность кочевых цивилизаций в чем-то сходна с мобильностью морских цивилизаций. Очень много общего в истории викингов и, к примеру, половцев, только вместо моря – степь, а вместо корабля – лошадь. Но, тем не менее, в историческом процессе кочевники, в отличие от мореплавателей, проиграли. Вот почему:

1. Кочевой образ жизни предполагает низкую плотность населения, соответственно более примитивную социальную организацию, что бы ни говорил по этому поводу Лев Гумилев, идеализировавший «Великую степь». Кочевники смогли создать более-менее полноценные государства, только подчинив себе земледельческие общины и включив их в состав своего государства. Но в этом случае кочевники сами со временем становятся земледельцами, мы это увидим далее. Ни одно чисто кочевое общество так и не перешагнуло уровень протогосударства, или «вождества» (разве что монголы, но только с помощью китайских и персидских «учителей» и, при этом, крайне не на долго).