Четыре тысячи недель. Тайм-менеджмент для смертных

Нейробиологи называют это непроизвольным вниманием, и без него выживание давалось бы нам с трудом. Но от умения воздействовать на другой вид внимания, произвольный, может зависеть разница между хорошей жизнью и адской. Классический и крайний пример – австрийский психотерапевт Виктор Франкл, автор книги «Человек в поисках смысла», который, оказавшись в Освенциме, смог противостоять отчаянию лишь потому, что сохранил способность частично направлять внимание на единственную область, в которую охранники лагеря не могли вторгнуться, – внутреннюю жизнь. Это давало ему некоторую независимость, позволяло сопротивляться внешнему давлению, направленному на то, чтобы низвести его до статуса животного. В то же время жизнь, проведенная в обстоятельствах несравнимо лучших, чем концлагерь, может казаться довольно бессмысленной, если вы не способны направлять часть внимания туда, куда хотите сами. В конце концов, чтобы получить любой значимый опыт, нужно уметь сконцентрироваться на нем хотя бы чуть-чуть. Иначе получите ли вы его вообще? Можно ли получить опыт, которого вы не замечаете? Если ваш разум блуждает где-то далеко, лучший обед в ресторане из Красного «Гида Мишлен» будет для вас равноценен тарелке лапши быстрого приготовления, а дружба, если не уделять ей внимания, окажется дружбой только на словах. «С внимания начинается преданность»{67}, – пишет поэтесса Мэри Оливер, отмечая, что любовь не терпит отвлечения внимания: по-настоящему любить партнера или ребенка, посвятить себя карьере или высшей цели – или просто насладиться прогулкой в парке – можно только лишь в той степени, в которой вы способны сохранять внимание к объекту своей преданности.

Машина неправильного использования жизни

Все вышеперечисленное позволяет прояснить, что вызывает такую тревогу в современной виртуальной экономике внимания онлайн, о которой мы так много слышали в последние годы. В сущности, это гигантская машина, предназначенная заставлять нас неправильно распоряжаться своим вниманием и, следовательно, жизнью, то есть беспокоиться о вещах, которые на самом деле вас не беспокоят. А вы слишком плохо контролируете свое внимание, чтобы решить, будто по команде, что вы способны устоять перед ее искушениями.

Многим ситуация в общих чертах уже знакома. Мы знаем, что бесплатные социальные сети, которыми мы пользуемся, на самом деле не бесплатные, просто мы выступаем не как покупатели, а как продающийся товар. Иначе говоря, ИТ-компании получают доход от того, что завладевают нашим вниманием, а потом продают его рекламным компаниям. К тому же мы знаем – или подозреваем, – что смартфоны отслеживают каждый наш шаг, регистрируя все, что мы пролистываем и кликаем, на чем задерживаемся, а что прокручиваем, так что с помощью собранных данных можно показывать нам именно тот контент, который, скорее всего, заставит нас заглотить наживку. Обычно это те материалы, которые нас больше всего бесят или пугают. Таким образом, ожесточенные споры, фейковые новости и публичные разоблачения в социальных сетях – это, с точки зрения владельцев платформ, не недостаток, а неотъемлемая часть бизнес-модели.

Может быть, вам также известно, что все это возможно благодаря так называемым технологиям убеждения – общий термин для арсенала психологических приемов, взятых непосредственно у создателей игровых автоматов и имеющих конкретную цель: поощрять поведение, обусловленное зависимостью. Один пример из множества – распространенное действие «потяните вниз, чтобы обновить», что заставляет людей продолжать листать; этот прием называется переменными вознаграждениями, то есть вы не можете предсказать, высветятся ли на экране при обновлении новые посты, и пробуете снова и снова, как при игре на автомате. Как утверждает бывший инвестор, а ныне ниспровергатель Facebook Роджер Макнейми, когда система достигает определенного уровня беспощадной эффективности, старая расхожая фраза, что пользователи – это товар на продажу, перестает казаться такой меткой{68}. Ведь компании обычно заинтересованы в том, чтобы относиться с уважением к своим товарам, но при этом не к пользователям. Уместнее было бы сравнить нас с топливом, отмечает Макнейми: дрова в огне Кремниевой долины, обезличенные вместилища внимания, которые можно безжалостно использовать, пока от них не останется ничего.