Четыре угла

– В библиотеке кричать, молодой человек, неприлично. Не по правилам. – Послышался вполне приятный, даже интеллигентный мужской голос.

– Если бы вы не шептались у меня за спиной, словно дьявол у костра с девственницами, я бы не кричал от испытываемого страха. – Герман говорил громко, делая акценты на словах, что должны были звучать грубее.

– Так тут не выражаются. В ваших предложениях мало нецензурной лексики и слишком много оборотов речи. – Голос собеседника, не выходившего из за стеллажей, становился всё мягче и мягче. – Я, пожалуй, мог бы выйти к вам.

И на этих словах среди металлических конструкций появился пожилой невысокий бледный мужчина с серебристыми усами и густыми бровями цвета того же металла. Голову окутывали пышные и опущенные волосы. В глазах можно было разглядеть, что незнакомец является человеком умным и сконцентрированным. – Здравствуй. – Проговорил он.

– Здравствуйте. – Ответил Риц, посмотрев на руки незнакомца. – У вас в руках находится томик одного из лучших произведений Гомера, вы знаете? Если вам нужна бумага для табака, возьмите что-то другое. Например, неназванный стих, автором которого является какой-то Сутулый.

– Уверен, Сутулый не был бы в восторге от вашей идеи. К вашему счастью, что на той неделе он умер от туберкулеза.

– Ох…. А я думала, что он умер куда раньше. Что ж, неловко. – Прошла пауза. Видимо, минута молчания по Сутулому. – Но моих слов это не меняет. Гомера оставьте для чего-то большего.

– Тогда я правильно его использую. Никакого табака, только закладка из картона. Я взял почитать эту книгу. И видимо, вас напугало мое чтение. Я, погружаясь в текст, часто начинаю проговаривать его вслух. – И в этот момент незнакомец пошевелил своим округлым носом, потревожив усы. – Хотел заметить, что вы отлично кодифицировали стеллажи и даже полки.

Беседа о кодификации полок затянулся. В итоге, Герман разговорился и сам не заметил, как дошел неизвестными путями до своей проблемы. Почему то, Риц был уверен, что серебристым усам на лице мужчины можно доверять.

– Ну что ж, – ответил мужчина, – понятно

– И всё? Это всё, что вы можете сказать? Нет, я не ждал советов, но… но…

– Молодой человек. Уж поверьте, ваша проблема не в том, что она есть, а в том, что найти способ ее решения куда сложнее, чем может подумать нормальный человек. Загвоздка в том, являетесь ли вы нормальным? Нет, я не говорю вам идти к психиатру, это незачем. Вы не больны. Но могу точно вам сказать, что вы уже давно не нормальный. То, что с вами происходит – явно происки чего-то более высокого, чем материальный человек с его плоским мышлением. С вами происходит нечто темное. Нечто, что невозможно победить, будучи нормальным.

– Вы так думаете?

– Да. А кто же еще так думает? Мы тут с вами вдвоем на всё помещение. Знаете ли вы, чем я занимался до вот этого всего? – И мужчина показал широко распахнув руками на помещение и потенциально на всё здание. – Пред вами ученый. Ученый правительственного масштаба. Правда, правительства местного, одного крупного города.

– Как же ученый таких масштабов мог оказаться в тюрьме такого низкого масштаба, как эта?

– История, мой новый друг, очень длинная. Устроимся поудобнее. – И, сев на пол и уперевшись спинами о стену вместе с юным психиатром, усатый незнакомец продолжил. – Однажды, когда было принято решение о разработке канала, идущего от центра города к его окраинам, меня, к моему несчастью, наняли для изучения местной земли. Необходимо было изучить подземные воды, плотность грунта, вид. И всё прочее. Я не мог и догадаться, что эта раскопка станет для меня последней. В один день рабочие наткнулись на странные каменные плиты, полностью исписанные надписями на неизвестном на тот момент языке. Мной было принято решение: до изучения надписей никаких работ не производить. Я пригласил лучших филологов города. Да чего уж там! Лучших филологов страны. И совместными усилиями, мы смогли понять не только то, что послание было написано на древнем северном языке, но и что содержало в себе это послание. Находясь в страхе, я поспешил на стройку и… Увидел, как каменные плиты сдвигаются рабочими. В тот момент они выпустили проклятие. То проклятие, о котором предупреждали так испугавшие меня надписи на плитах. Проклятие злого человека, владевшего черной магией. В момент своей казни, тот наложил проклятие на свое тело. Он пообещал, что дух его не найдет покоя, но найдя выход из могилы, начнет мстить. В страхе, что проклятие сбудется, тело колдуна было захоронено с телами трех девушек, принявших обряд приношения. Каменные плиты должны были навеки спрятать проклятие. Но оно нашло выход. А строителям не пришло ничего лучшего на ум, как выбросить кости скелетов четырех людей, словно строительный мусор, а плиты установить в канал. Я же со своим стремлением предупредить массы о происшедшем был сослан правительством сюда за «мистификацию».

– А проклятие сбылось?