Четыре вечера с Владимиром Высоцким

Я только одного вспоминаю актера такой же щедрости, как он, — это Луспекаев. Луспекаев так же раздаривал актерские детали, краски, как и Высоцкий. Я могу по каждой роли в картине сказать, что подсказал Высоцкий даже для таких актеров, как Копелян, который был мастером…

Мы оба недовольны были ролью Женьки, а на Женьку пробовался его большой друг Всеволод Абдулов. И Володя очень переживал. Приехал, попросил меня показать ему эту пробу. После просмотра пришел чернее тучи. И говорит: «Севочке эту роль играть нельзя. Он артист хороший, но это не его дело».

И привел Валерия Золотухина. Сказал: «Я с Севочкой поговорю, а Валерочка то, что надо». В момент эмоционального взрыва, когда он стремился что-то внушить, он переходил на уменьшительные имена.

Рязанов. Самое поразительное, что они, несмотря на это, остались с Абдуловым друзьями.

Полока. Кто-то мне сказал, что это безжалостно.

А я думаю, нет. Это очень трудно совершить — отказать своему другу. Это требует мужества!

Начались съемки. Он сидел на каждой, на которой мог бы и не присутствовать. Нет спектакля в театре — он прилетает. Приходит радостный. Его все обожали… Целует всю группу, даже на осветительные леса лазил, там осветительница была — Тоня, лез ее целовать.

Рязанов. Может быть, она была просто очень хорошенькая?

Полока. Она была очень крупная женщина, раза в три больше его.

А потом шел смотреть материал. Приходил счастливый после просмотра. Он вносил дух бригадной какой-то работы, коллегиальной, когда все были раскрепощены.

Это всегда. И отсюда его подарки всем, отсюда участие в личной жизни.

Он делал подарки, как правило, экзотические.

Мне он, например, подарил канадскую кепочку, которую я стеснялся таскать. А отцу Золотухина, алтайскому колхознику, подарил роскошные испанские ботинки.

Я не знаю, где он их носил, ибо всю жизнь проходил в деревне в кирзе.

Если у кого-то несчастье, он включался, доставал что-то, привозил и так далее. Хотя особых возможностей он тогда не имел.

Были случаи поразительные. Когда нужно было собрать на съемку людей, а людей не хватало, то он лез на эстраду и пел.

Однажды нас жена первого секретаря Одесского обкома попыталась выгнать со съемочной площадки, их жилой дом стоял рядом, мы им мешали: громкие команды раздавались. Володя туда пошел, что-то говорил, шумел, убеждал — нам разрешили.

Очень был заинтересован в результате. Когда с картиной начались сложности, а я уже говорил, сколько он ставил на эту роль, для него было это потрясением. Он написал письмо в защиту фильма и попросил подписаться всех актеров. Именно актеров, не меня. И что было поразительно — в этом документе не было демагогических фраз, выражений, цитат из газет. Высоцкий этого себе не позволял. Он даже назвал его прошением, но ничего унизительного в этом человеческом документе не было.

Рязанов. Но это прошение, насколько я понимаю, не помогло.

ПОЛОКА. Не помогло!

Рязанов. Кто-то сказал, что справедливость — это поезд, который всегда опаздывает.

Полока. В данном случае поезд опоздал на девятнадцать лет. Жаль, что Володя не дожил, не дождался выпуска фильма на экраны…

Когда я снимал фильм «Одиножды один», Высоцкий написал для него по моей просьбе стилизацию под вагонную песню.