Четыре времени жизни

Всему своё время. Не знаю даже, почему я сегодня решила его посмотреть. Долго выбирала, чем завершить долгий день: с утра уехали на дачу и там много и долго работали; ни разу не поругались; я вся промокла, а на улице холодно, и больше всего я боялась простыть; потом я приехала и начала тушить капусту, о которой мечтала с понедельника; потом я наконец-то поела и включила фильм.

Пиздец. У меня на диване было всего три платка, и они все насквозь. Причём, конечно, первые полтора часа – фильм и фильм. Но я ужасно музыкально зависимый человек. И когда фильм и фильм идёт под динамичную музыку, чего рыдать. Но как только пошли минорные партии, я начала смахивать слёзы, швыркать сопли, говорить «да блин» и вот это всё. Я знала завязку, кульминацию и развязку, я знала все арии из мюзикла, у меня был на компе альбом. Я знала всё – и всё равно ревела.

А ещё знаете, не могла отделаться от ощущения, что у Лурмана получился бы фееричный мюзикл «Мастер и Маргарита» с этими его кукольными домиками, сказочными костюмами и выпирающими характерами. Я так и видела картонные домики Москвы, над которыми в чёрном небе летит Воланд со своей свитой. И такая музыка – дын-бах-тынц, скрипки выводят фурор и оргазм, свободу и вершение. Грандиозная такая музыка.

Воооооооот…

И потом я долго смотрела титры. Слушала музыку. Вспоминала своё. И поняла, что однажды я расскажу всё.

* * *

Ночь была страшная. Из тех ночей, когда ты не знаешь, куда бежать. У меня была третья такая ночь за всю жизнь. Я куталась в одеяло, в мокрой майке, задыхалась от нехватки воздуха при открытом настежь окне и думала – надо ехать, прямо щас вот вставать и ехать.

Вчера то ли от неудобной обуви, то ли накопилось напряжение, но нога к вечеру заболела ещё сильнее. Настолько сильнее, что кость стало рвать. Дома вечером я не могла поставить стопу на пол, легла спать – нога тукает. Ёбана, что ж такое. Попыталась уснуть, сны идут всё страшные, такие, что вот самый-самый ужас. И не про родных ужас, а про тебя. Ну прямо ложись и помирай. В три часа начался приступ паники: это трещина или перелом, непонятно как, ведь ни ушибов, ни спотыканий, ничего. Но это же человеческий организм, мало ли. И вот так я промаялась почти час, качаясь на диване от боли (обезболивающие меня не брали) и собираясь с мыслями, что вот после следующего кача я найду в себе силы встать, одеться и поехать в травмпункт.

Потом я легла, решила, что раз там будут делать рентген, а значит раздевать – надо ехать с сестрой, она хоть потом поможет мне одеться. Позвоню, думаю, ей утром. В первый будильник стала писать всем, что я чуть ли не при смерти, прощайте, назовите дочку моим именем, пароль от компа на бумажке на мониторе, а код от сейфа выбит на пальмовом листе. На самом деле, совсем это было не смешно. Я думала, опять, ну блин, ну сколько можно, нет, пожалуйста, я не справлюсь, у меня нет сил, Господи, отведи, и Богородица тоже, отведи. Все там, наверху, отведите, у меня нет сил. Писала сообщения и плакала.

Сестра не отвечала долго, больше получаса. Я уже смирилась с участью, что надо через всё проходить самой. Думаю, вот только посплю немножко, потому что иначе я свихнусь. Выпила две таблетки корвалола и только начала отключаться, как позвонила сестра и сказала, что конечно съездим.

В общем, осталась дома. Уснула.

А после сна паника прошла. Не то что мне стало плевать на разрывающуюся ногу. Просто я как-то успокоилась, страшно сказать, я даже о самом ужасном думала как-то обречённо и равнодушно. Ну ладно, раз так – значит так.

И села работать.

А потом позвонила сестра, у них в пятницу рано заканчивается смена и спросила, есть ли шанс заманить меня не на Джамбула, а в поликлинику? Поскольку мне было всё равно, даже если бы меня пригласили прогуляться до гильотины, я сказала, ну поехали в поликлинику. Хирург сегодня работает до 18, поэтому мы поехали туда. Отсидели своих положенных восемь человек в очереди. Захожу. Вот такая, говорю, фигня. Не болело, а потом раз – и заболело. Сижу – не болит. Лежу – не болит. Встать не могу. Милая тётенька говорит, ну, это скорее всего шпора. Надо делать физио и рентгенограмму какую-то (если я правильно запомнила). Нет, не лечится, только снимается острый синдром. Чо, спрашиваю, надо перестать жрать? Солёное? Тётенька вздыхает и говорит, наукой, мол не доказано, так что жрите что хотите.

Отправила меня на рентген стопы, флюорографию (а я ж, блин, кашляю, мне страшно!), всякие биохимию, химию, биологию, кровь-мочу, вот это всё. Мажьте, говорит, нейрокакие-то мази и пейте какие-то нейро-забыла препараты. Ну и приходите потом с результатами.

А я всё на работу ездила и видела баннер на Плотине один, про клинику святого Луки. Ну смешное такое название, прямо так и видела внутри эдаких сестёр милосердия. Думаю, секта какая-то. Но ясен-красен, что в пять часов вечера в поликлиники никакой рентген уже не работает. Смотрю в интернете, в Луке этом есть рентген. Звоню – они говорят, и флюру можно, и кровушкку, и вообще. Ну ладно, прямо из поликлиники поехали в Луку.