Четыре времени жизни

А давайте, говорит тётя Лариса, сначала подклад выберем? А давайте! – говорю я. И мы идём выбирать подклад. Опять начинается тягомотина с выбиранием, но уже слава богу, прикладывали не ко мне, а к максмаре. И тут я вижу какую-то фееричную терракотовую штуку и со мной случается истерика: её! давайте её! я хочу её! пожалуйста, ради христа, продайте её! И, конечно, по традиции, терракотовая штука тоже была на остатке и никаких трёх метров никак не набиралось. В итоге я выбрала оливковый, шобы значит эффектно гденить распахнутся, потому что я же осень, оливковый и песочный это мои цвета, вы ж понимаете.

Ну ладно. Давай считать. Максмару. Тётя Лариса перемерила всё ещё раз и говорит с таким покерфейсом спокойным голосом – двадцать две тысячи. И тут я понимаю, что мне не то что с квартирными, а вообще с никакими не хватает.

И я поступила так, как единственно могла поступить.

Я ушла.

зачёркнуто

Нет, я позвонила тому, кому я могла позвонить. А это ваще один человек в Иркутске, чтобы вы понимали. Ну, вы догадываетесь, наверное, да? И этот прекрасный человек дал мне денег. Даже больше. И написал «И на сапоги!». Я прямо сделала ЫЫЫЫЫЫЫ на весь зал колибри, там уже были только я, кассир и тётя Лариса, слабаки все сдулись. И благодаря этому прекрасному человеку (СПАСИБО-СПАСИБО-СПАСИБО!!!!) я купила себе максмару. И оливковый. И подумав – выкупила-таки терракотовый. На кашне. Иначе он бы там лежал и плакал: куда ты, Оля, ушла, мы же с тобой родные души, зачем ты меня тут бросила одного, я же твой цвет, Оля-Оля, вернись. Ну вот, согласитесь, не может родной цвет лежать где-то на полке, если я в другом месте. Надо его забрать. И я забрала.

Перед уходом тётя Лариса сказала, что пальто из максмары стоит 270 тысяч. ДВЕСТИ СЕМИСЯТ ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ. Еба-а-а-а-ать. И ведь наверняка же их покупают и носят. Говорит, и вы прям теперь смело можете говорить, что у вас пальто за ДВЕСТИ СЕМИСЯТ ТЫСЯЧ. Потому что Максмара настоящая, настоящее не бывает, шесть тысяч сука метр. Мохнатенькая такая, пи-пи-пи.

На самом деле, эпопея с пальтом только начинается. Потому что Любовь Николаевна, которая будет меня обшивать, в пятницу и субботу выходная. В воскресенье я вернусь с дачи, возьму максмару и поеду к ней сдаваться. Вот. Буду вам рассказывать, как обстоят дела.

Дорогой мой человек, СПАСИБО! Не знаю, как я отработаю эти деньги, но вы в очередной раз не дали мне умереть от голода и холода. Люблю вас ВОТ ТАК (показала руками как).

* * *

Представляете, мне снился Цой. Он действительно жив.

* * *

Посадила Оля весной 24 абрикосовых астры. Тряслась над ними весь сезон. До высадки дожила половина, до сентября – две. И обе охуенно абрикосовые: одна розовая, вторая, блядь, фиолетовая.

* * *

Вернулась с дачи. Отключила холодильник, вырубила свет, убрала теплицу (полведра помидоров и полведра огурцов), отгребла по периметру землю, закрыла на зиму, срезала петруньку, выдрала три взошедшие свёклы, выкопала с десяти кустов картошки полведра, собрала фасоль и сумасшедшие огурцы на клумбы следующего года, кое-как обкопала тархун и выдрала два корня соседкам на развод. А ещё в комнате долго смотрела на родительскую фотографию. Они там тоже осенью сидят на лавочке и Ромочка у мамы на руках. Улыбаются.

У папы была смешная вечерняя присказка: кто последний спать ложится – тот пизда и гасит свет! И бежал вприпрыжку под одеяло. Дурачок :).

На даче часто накрывает, всё там сделано ими. Саша, ты даже не работай, просто будь со мной, – просил батя маму, когда та не хотела ехать на дачу; ну бывает, заебалась. И она ехала.

Баню всю развернуло, грядки, мною уже переделанные в 2010-м, снова разъехались. Участок катится вниз, забор падает, цемент у фундамента обсыпался, беседки нет уже лет пять – повалило штормом, я разобрала останки, а на новую нет денег.

Копаю бульбу и думаю, глякося, батя, хоть и десять кустов, а какая наросла! И с ладонь величиной попадаются! Срезаю астры и с мамкой разговариваю – смотри, наросли, хоть и мало. А помнишь, сколько у тебя астр было, рядами целыми. Прохожу мимо сосны – здравствуй, Ромочка, девочка моя. Потрогаю кедр – батя, привет, растёт твой кедр, большой уже. Бог если даст детей, то они и шишки застанут.

И так – на каждом сантиметре. Хожу, разговариваю.

Больно и пусто, вот что. Позвоните своим, если живы. Просто спросите, ужинали ли уже да нормально ли самочувствие.

* * *

Съездила в ателье, передала шкурку на обшив, заказала по срочному тарифу, заплатила ещё 18.

Как же круто на рынке! По ощущениям я не была на нём девять лет, как в 2009 переехала с Помяловского (хозяйка квартиры работала на рынке цветочницей, я ей туда деньги привозила). Прям всего полно: молодая картошка, соленья-варенья, ягода такая и сякая, ошейники и поводки, цацки под золото и очки, котята живые и в беляшах, дыни и арбузы, маслята и подосиновики. Я купила у бабульки 21 белую астру (чтобы залечить вчерашнее фиаско с якобы персиковыми астрами с дачи) и две плошки лисичек. Щас как их наварю, да как нажарю, ух!

* * *

Про работу