Четыре жизни. 1. Ученик

В интернате приучился бережно тратить выделяемые родителями деньги. В летнее время собирал ягоды (голубика и брусника) и сдавал в приёмные пункты, взамен всяких дефицитных в то время мелочей, в частности запомнил приобретение простых маек. Без какого-либо принуждения со стороны родителей. Кстати, после 5-го класса открыл личную сберкнижку, куда складывал сэкономленные рубли, если память не изменяет, то к отъезду на «материк» на ней было ~ 250 рублей (детский билет в кино стоил 10 копеек).

В школе у меня было двое близких друзей, одноклассников и жителей Ягодного: Саша Желнов и Алёша Денисов. Удивительно приветливо меня принимали в доме Саши (отец — руководил службой безопасности Северного управления, большой дом, домработница). Помню Сашин день рождения, богатый стол. Всё чинно, как в кино. А я, интернатовец, в лыжном костюме с начёсом и протёртой коленкой.

С Алёшей я даже переписывался, когда мы покинули Колыму. Отличный мальчишка, жил с отцом и мачехой в комнате общежития. Учился он, помнится, чуть-чуть лучше меня. В меру озорной, хотя неожиданно для меня, учителя стали выговаривать моим родителей, что Алексей на меня плохо влияет. Чушь собачья! Дома у него была сложная ситуация. Алёша больше времени проводил в интернатском общежитии, а после переезда моих родителей в Ягодное, у нас дома. Только один раз я видел Алёшиных родителей, озабоченных сыном. Алёшу хотели побить в школьном туалете, пытаясь увернуться от удара, он рассёк кожу около глазницы о перегородку между унитазами. Заражение крови, через день лицо Алёши представляло сплошное лиловое месиво, страшно смотреть. Алёшин отец плакал в нашей квартире, уговаривая родителей спасти сына. Срочная стационарная хирургическая помощь позволила сохранить Алёше жизнь. Уже в восьмом классе я получил от него письмо с фотографией из Магадана, родители не дали ему окончить среднюю школу, отправили в Магадан, где он поступил в горный техникум. Жаль! Талантливый был мальчишка. Не знаю, как сложилась его судьба.

В интернате участвовал в первенстве средней школы по шахматам, особых успехов не добился, занял 5-е место при 14 участниках. Дальше следовало специально заниматься, но, столкнувшись с несколькими игроками на «голову выше», потерял интерес к публичной игре.

На Колыме в 1951-54 гг. на удивление богатые (по сравнению с Челябинском-40 времени нашей высылки) библиотеки. Перешерстил школьные библиотеки, приисковую (Джелгала) и центральную (Ягодное). На стеллажах масса книг, изданных в 30-е, позже я их не видел. Например, изданная в 1940 г. книга английского автора «Тайная война против Советской России», запомнившаяся пророческой финальной фразой (суть): после убийства Троцкого остался один претендент на российский престол — Адольф Гитлер!

Или прекрасное многотомное издание «Тысячи и одной ночи», только лет через 30 подобное увидел на материке. Были (и немало) книги о гражданской войне с вырванными отдельными страницами или замазанными лицами на фотографиях. На материке я подобного не встречал, только в 90-е начали показывать книги из секретных архивов с купюрами, связанными с разоблачениями очередных «врагов народа», ранее героев революции и гражданской войны. Трудно понять, почему там, в колымской глубинке эти книги не уничтожались, как везде на материке. Скорей всего команда доходила до конкретных библиотекарей через «испорченный телефон», слишком много передаточных звеньев, книги в большинстве «на руках», а потом война и не до книг стало. Молодым читателям возможно интересно знать, что в 30-е — 50-е библиотеки пользовались огромной популярностью, на руки давали по 5-10 экземпляров книг, в библиотеке с фондами в 50 тысяч экземпляров процентов 10 находились непосредственно в библиотеке. На отдельные книги велась письменная очередь. Книги старались не воровать и возвращать во время, иначе новые не получишь, ТВ не было, единственный кинотеатр по 2 недели крутил один фильм, а морозные ночи очень длинные.

На Колыме родители покупали много книг в домашнюю библиотеку (помню, продавал на улице за копейки осенью 1954 г., когда нам разрешили уехать на материк, на себе тащить книги было просто невозможно). Увезли несколько книг с официальными надписями, типа «За хорошую учёбу…». Одна из них «В Крымском подполье» И.Козлова, изданная в Магадане в 1948 г. (стоит и сейчас на стеллаже, автор — секретарь подпольного обкома), оказалась востребованной через 20 лет, один из реальных отрицательных персонажей оказался ректором тюменского индустриального института. Многим приятелям я открыл глаза на молодость авантюриста «чистой воды». Не исключаю, что ректор Косухин ранее не видел этой книги, иначе он бы не рекламировал себя в качестве подпольщика с кличкой «Костя». В 70-е появилось переиздание книги, раза в 3 большего объёма, но характеристики «Кости» остались без изменений.