Четыре жизни. 4. Пенсионер

Вторую половину 2003 г. чувствовалась систематическая взвинченность Моисеева (первые два месяца относился ко мне подчёркнуто уважительно), не всегда понятная. По-видимому, всё связано с перспективой судьбы техникума и, прежде всего, лично директора, показательны хаотические скачкЗ вокруг УДЦ. В конце октября он прошёл аттестацию в министерстве, но контракт на будущее с ним не подписан (4 ноября Моисеев мутно объяснял заместителям, что, по крайней мере, до конца учебного года он доработает). В ноябре губернатор объявил: все техникумы Москва «сбрасывает» на содержание в регионы. Ко всему прочему, в марте предстояла очередная аттестация техникума.

Летом я пытался убедить Моисеева в полезности и необходимости объединения с Томским политехническим университетом, имея в виду, непрерывный учебный поток от выпускника 9-го класса, до металлистов высшей квалификации. Конечно, речь вёл о профессиях машиностроительного профиля. Вроде бы сошлись во мнении о необходимости начать с договора о намерениях. Всё осталось на словах, полагаю, Моисеев «не нашёл себя» в потенциально совместной структуре с таким мощным «образовательным локомотивом» мирового уровня, как ТПУ.

Нет сомнения, в России техникум как форма учебного заведения себя изжила. Руководители со средним образованием уходят в прошлое, институты переходят на двухуровневую подготовку, причём первый уровень и замещает образовательную нишу, в советские времена занятую техникумами. В Томске есть примеры объединения техникумов с институтами, самый последний — слияние техникума геодезии и картографии и строительно-архитектурного университета. Приходится только сожалеть, что личные интересы Моисеев ставил выше интересов коллектива техникума с богатой историей.

Кстати, бренд «Машиностроительный техникум», на мой взгляд, гораздо более привлекательный, чем экономико-промышленный. О машиностроительном техникуме знали все томичи, а вот что такое ТЭПТ и где он находится, приходилось долго объяснять. Уверен, направление металлообработки более перспективно для техникума, чем экономико-юридическое. Готовился обстоятельно развить эту мысль на аттестации. Не получилось.

Наступал Новый, 2004 год, а я никак не мог понять, каковы истинные причины скоропалительного (?) выкидывания (по интеллекту и опыту большинство преподавателей, по выражению одного из сотрудников ТЭПТ, «не доросли и до моего пупа») из техникума. Почему заблаговременно не почувствовал опасность? И не принял превентивные меры с целью избежать публичного унижения? Общение в последние дни в техникуме выявило, помимо удивления происшедшим, ряд мнений:

— необходимость освободить средства для приёма нового человека;

— моё неосторожное участие в обсуждении жадности директора;

— желание Моисеева продемонстрировать ещё раз всему коллективу ТЭПТ собственное могущество;

— нежелание иметь рядом человека, знающего себе цену и явно набирающего авторитет среди сотрудников независимостью суждений;

— возможность избежать создания оппозиции самодурству (у меня и в мыслях подобного не было, но недовольных «рабов» в ТЭПТ много, хотя большинство стремилось именно «лизнуть»);

— спонтанная реакция Моисеева на громкую реплику «Глупо!» по окончании аттестации…

Смысла нет продолжать. Честность в ТЭПТ не в чести (извините за тавтологию). Выше, в дневниковой записи, я процитировал завершающую двухсловную характеристику Моисеева, с которой поделился и не встретил возражений с добрым десятком сотрудников ТЭПТ. Тот факт, что самодур, ощущаешь с первой встречи, но то, что такой подлый…

Подлость человека рано или поздно наказывается, к сожалению, чаще поздно, об этом свидетельствует человеческая история. Наказуемость подлости хорошо просматривается в народном фольклоре, не говоря уже о великой литературе прошлого. С другой стороны, обиженный человек отходчив, нельзя жить только на отрицательных эмоциях.

Есть и положительные эмоции, связанные с работой в ТЭПТ.