Читаем Четыре жизни. 4. Пенсионер полностью

Гласность превратилась в орудие борьбы за права трудящихся. Многие вдруг испытывали потрясение, когда на серьёзные критические материалы (раньше за значительно меньшую критику в СМИ снимали с работы и отдавали под суд) не следовало никакой реакции служивых людей. Командиры производства начали игнорировать критические материалы СМИ. Горбачёвские идеологи вступили в борьбу с этим явлением, появился телевизионный «Прожектор перестройки», что-то вроде «Фитиля», но с реальными фактами и резкими комментариями.

Приходилось лично наблюдать реакцию больших руководителей на гласность. Скрежет зубами. Иначе не скажешь. Очень скоро на все «тёмные» дела накинули «платок» коммерческой тайны. Как-то в праздничной компании, я начал развивать тему достоинства гласности. Надо было видеть дикую реакцию генерального директора ТНХК Толстова и его жены. Подспудно, я мог ожидать неприятие гласности первым руководителем крупного предприятия, нежелание объяснять собственные поступки, касающиеся производственной деятельности, но не в такой же громогласной форме. Не рад был, что наступил на «больную мозоль» собственного руководителя.

Кто-то из Вас, особенно молодых читателей, может сказать, что дед много ворчит, всё ему что-то не нравится. Вы правы, но объяснение можно найти в жизненной траектории автора. По большому счёту — типичный шестидесятник, не богемный, обычный интеллигент, и в конце жизни мечтающий о справедливости. Студент, аспирант в период первой оттепели. 1985 год, подул свежий ветер перемен, добровольное участие в митингах и демонстрациях, ночи напролёт у телевизора — прямые репортажи со съездов народных депутатов. 2000 год. Начало открытого сворачивания гласности, создание «вертикали власти» с единой партией, происходит откровенное движение вспять, как минимум, к временам поэта и, по совместительству, страшного чекиста Андропова, определившего лучшим местом для инакомыслящих психиатрическую больницу.

Уважаемый читатель! Завершаю тему гласности и возвращаюсь к дневнику.

25.01.2006 г. …Продолжаю писать «Юбилей», что-то не очень…

В библиотеке продолжается повышенный спрос на «Баню», сегодня 15 посещений, с начала месяца более 200. Не могу объяснить подобную популярность, нет комментариев, стоит оценка 8.0*3.

17.02.2006 г. …С утра отправил в интернет-библиотеку «Юбилей». Самому не очень нравится, похоже, исписался.

Юбилей — что это? Условная временная отметка, стимулирующая взгляд на жизнь, прошедшую, будущую, акцентирующая внимание на существующие проблемы и способы их решения. Рассмотрены разные виды юбилеев, личных, общественных, государственных, показан субъективный произвол в выборе дат проведения бесчисленных юбилеев. Ведь никому не придёт в голову юбилей человека отмечать по возможному времени сексуальных контактов родителей, либо началу манипуляций с искусственным оплодотворением, только по факту рождения. А вот для организации полный произвол выбора: подпись генсека, первая свая на стройплощадке, пробный пуск, выпуск первой товарной продукции, акт государственной комиссии о вступлении производства в действие и т. д. А ведь интервалы между этапами создания организации составляют годы, иногда десятки лет. А в государственных юбилеях вариантов бесконечное множество, можно «играть» столетиями, выбор зависит от конкретных правителей и политической конъюнктуры.

22.02.2006 г. …Написал резкую реплику в «Московские новости» по поводу публикации главным редактором Третьяковым в трёх номерах обширного юбилейного пасквиля по адресу Ельцина «Инстинкт власти».

14.03.2006 г. …В Самиздате прорыв: пять поздравлений с днём рождения от незнакомых людей. Более сотни посещений 11 марта.

27.04.2006 г. …Отправил в интернет «Матери 20-го века», с полпятого отправлял, + 30 фотографий.

Судя по отзывам, обильной почте и высшим оценкам читателей на моём сайте «Матери 20-го века» — один из лучших фрагментов Мозаики.

Перейти на страницу:

Все книги серии Четыре жизни

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее