Четыре Жрицы (СИ)

Только сейчас Алонсий мог всё обдумать: она, его не самая способная ученица в прошлом и напарница в борьбе с Плетью сейчас, пусть и говорившая о своих чувствах и готовности идти за ним куда угодно, только что доказала это на деле. Она была готова погибнуть и не струсила. В очередной раз не отступилась от своих слов. Да и он сам, пусть и говорил, что легко расстанется с жизнью ради Света, сегодня впервые был близок к этому ради неё. От этих мыслей ему становилось одновременно страшно и тепло, по коже пошли мурашки. Без слов Алонсий встал напротив Грейс и страстно сжал её в объятиях. Он прильнул к губам жрицы, ненасытно целуя их и не позволяя отстраниться от него. А она и не пыталась.

*

Чуме Плети ещё не было видно края. Добровольцев, примыкавших к Серебряному Рассвету, с каждым днём становилось всё больше. Силы Орды и Альянса уже примирились, чтобы одолеть общего врага, и даже осколки разгромленного Алого Ордена отрекались от прежней присяги и каялись в содеянных преступлениях, сменяя гербовую накидку с красным пламенем на серебряную звезду. Теперь отряды становились многочисленнее и сильнее.

— Перешедший под наши знамёна рыцарь Алого Ордена сообщил, что в одном из храмовых подвалов всё ещё есть живые люди.

— Пусть покажет, — Алонсий отложил книгу в сторону.

В зал вошла юная девушка со слезами на больших голубых глазах.

— Я слышала под завалами женщину, она сказала, что у неё там дети! Они прятались от нежити и боятся вылезать наружу, — едва сдерживая плач рассказывала она. — Нужно помочь, скорее!

И адепты Света без колебаний ринулись на её призыв к Стратхольму, ведомые этой девушкой. Они уже были в этих храмовых помещениях — на белой плитке ещё оставались едва заметные следы крови и членов Алого Ордена, и Серебряного Рассвета, указывавшие на недавние сражения.

— Нужно торопиться, — нежным высоким голосом подгоняла она. — Здесь!

— Есть кто живой? — громко спросил Алонсий.

— Мы здесь! Помогите нам! О, как я рада! Неужели мы снова увидим белый свет!

Услышав хриплый женский голос, Алонсий открыл подвал. Он увидел обычную молодую горожанку в грязной одежде, с грязными волосами и бледным испачканным лицом — видимо, немало времени она провела в заточении. К себе она прижимала свёрток тёмной ткани.

— Я не могу встать, видимо, сломала ногу, унесите сначала моего малыша, а со мной будь что будет…

Алонсий без слов подошёл к ней и потянулся за свёртком, но его остановила резкая боль у сердца. Под тканью оказался сокрыт отравленный кинжал.

— Алый Орден будет отмщён! Смерть всем, кто пролил кровь наших братьев! — воскликнула она и тотчас убила себя этим же клинком.

Её удар случайно или намеренно пришёлся мимо сердца Алонсия. Больше недели Грейс видела, как он мучительно увядал: его кожа стала подобна мрамору, такой же бледной и с прожилками болезненно просвечивавших сосудов; его некогда золотые волосы потускнели и осыпались, оставаясь в руках гладившей его жрицы, пока он лежал на её груди. Алонсий не спал, но и не бодрствовал, только лишь сутками о чём-то говорил и рассказывал что-то далёкое от окружавшей его действительности, на чьи-либо вопросы он не отвечал. Никакие заклинания и снадобья не могли излечить почти полностью отравленную кровь, уничтожавшую и тело, и разум.

— Ему уже не помочь, и, пока вы находитесь здесь, за пределами комнаты погибают другие люди, герои, спасшие мир от Плети, которых вы могли бы исцелить, — к ней подошёл один из рыцарей Серебряного Рассвета. Грейс посмотрела на него исподлобья и указательным пальцем повелела наклониться к ней.

— Мне плевать, — прошептала она. — Позови сюда Бенедикта. Пусть оставит всё и едет сюда.

Заместитель Архиепископа Алонсия не заставил себя ждать. Он никогда не испытывал особого трепета и любви по отношению к учителю, но вид, в котором он его застал, не смог бы оставить равнодушным никого, в том числе и его.

— Ты позвала меня, чтобы я с ним попрощался? — Бенедикт не знал, с чего начать разговор о случившемся, но и подбирать слова не стал. Его оторвали от очень важных и секретных дел, но не явиться он не мог ни с точки зрения этикета, ни по своим личным мотивам.

— Нет, — без эмоций ответила Грейс, — с ним уже и не попрощаешься, по-моему, он нас не понимает. Были бы с ним все ученики, как минимум живые, была бы тут Калия, стыдливо сбежавшая от осуждающих взглядов, все вместе, возможно, мы бы ему помогли. Но я была почти одна, и моих сил оказалось недостаточно.

*

На похоронах Алонсия Фаола было несметное количество людей и воинов Света других рас, настолько много, что разошлись они все лишь поздним вечером.