Четырнадцать дней для Вероники (СИ)

Туман развеялся, воронка схлопнулась, утащив третий лоскут. Я попытался поднять руку, чтобы вытереть испарину со лба, и кулем рухнул, отключившись прежде, чем голова звучно стукнулась о землю.

День третий. Тобиас. Продолжение

В себя я пришёл от резкого, раздирающего горло, разъедающего нос и выжигающего глаза зелья, щедрой рукой выплеснутого мне в лицо (Эрик потом истово клялся, что хотел честь по чести поднести едкий взвар мне к носу, чтобы быстрее в чувство привести, да споткнулся).

— Ну, и горазд же ты спать! — суетливой скороговоркой зачастил молодой дракон, проворно обмывая мне прохладной водой пульсирующее от боли лицо и осторожно выдыхая целебные языки пламени. — Я тебя вчера когда домой принёс…

Я так и вскинулся, на миг даже про боль позабыв.

— Как это вчера?!

Эрик на миг растерянно замер, плечами пожал:

— Да так. Ты выложился во время проведения ритуала, кстати, шикарное зрелище, я даже дыхание затаил от восхищения! Так вот, когда воронка или что там такое странное было, захлопнулась, ты снопом на землю и рухнул, мне пришлось тебя на собственном горбу домой тащить. И смею заметить, друг мой, что ты тяжеленный, словно матёрый дракон, а так с виду и не скажешь!

Эрик восторженно зацокал языком, шмякнув мне на лицо холодную мокрую тряпку и закрыв ей разом и глаза, и нос, и рот. Прохладная влага остудила кожу, вернула ясность мыслям и придала сил. Я стянул тряпку с лица и решительно сел, на миг зажмурился, прогоняя дурноту, а затем спустил ноги с кровати, намереваясь встать:

— Я должен идти.

— Она хотя бы красивая? — дракон заинтересованно склонил голову к плечу.

— Не понимаю, о чём ты.

Да, знаю, обманывать некрасиво, но я и сам-то до конца не разобрался в том, что со мной происходит, куда уж друга во все эти метания впутывать! Однако Эрик был не из тех, кто отступает после первой неудачи.

— Та ведьмочка, ради которой ты так стараешься.

— Я служу справедливости.

Теперь я сказал полуправду. Интересно, это можно считать прогрессом на пути исправления или ещё большим падением в сети порока?

— Хочешь сказать, что ты весь подаренный мной огонь израсходовал исключительно справедливости ради, чтобы здоровье ведьмы стало таким же, как и у всех остальных жителей? Тогда надо всех и в тюрьму сажать, и в цепи заковывать, а то как-то неправильно, она одна сидит, а остальные на свободе разгуливают!

Поскольку аргументов у меня не было, я запустил в друга подушкой, от которой тот ловко увернулся с ехидным хихиканьем, и опять настойчиво повторил:

— Так стоит она тех усилий, что ты готов вбухать в её освобождение?

В очередной раз утверждать, что я служу исключительно справедливости, я не стал, как гласит народная мудрость, сколько не повторяй молоко, а свежий сыр на тарелке не появится. Пытаться отмолчаться тоже бесполезно, молодой дракон настырен до невозможности, категорически не признаёт риторических вопросов.

— Не знаю, Эрик. Пять лет назад я бы не задумываясь сказал, что она стоит этого и даже большего. Сейчас уже не знаю. Не уверен.

У молодого дракона глаза так и заполыхали любопытством, он с ногами забрался на кровать, вплотную придвинулся ко мне и с жаром выдохнул:

— И что же такое между вами произошло?

Все события пятилетней давности и неожиданная встреча в камере замелькали передо мной кусочками причудливой мозаики, но посвящать друга в перипетии своей личной жизни мне не хотелось. Да и нет у меня лишних минуточек на дружеские разговоры, время стремительно летит, от отведённых на дознание четырнадцати дней осталось уже чуть больше десяти, а я так ничего существенного пока и не выяснил.

— Не важно, — я встал с кровати, пошатнулся, восстанавливая равновесие. — Это всё уже давно в прошлом.

Эрик хмыкнул, явно не спеша верить моим словам, но спорить не стал и то хорошо. Я немного постоял, давая телу привыкнуть к вертикальному положению, а ногам вспомнить всю прочность тверди земной, и медленно направился к выходу.

— Погоди, — друг придержал меня за плечо, — глаза закрой.

Спрашивать что-либо я не стал, послушно смежив веки, для надёжности прикрыв лицо руками и постаравшись расслабиться. Поток исцеляющего пламени охватил меня с головы до пят, выжигая слабость и боль, обращая в пепел тревогу и сомнения, возвращая ясность мыслям и бодрость телу. Я глубоко вздохнул, с наслаждением потянулся, радуясь возвращённой гибкости и крепости тела, и широко улыбнулся:

— Спасибо, друг. Удалось узнать что-нибудь новое?

— Неа, — Эрик похлопал себя по животу, метнув рассеянный взгляд в сторону кухни.

Всё понятно, молодому дракону срочно нужно пополнить потраченные на моё лечение силы, а значит, пытаться от него узнать что-либо полезное пока просто бессмысленно. Эрик свято соблюдает народную мудрость: пока я ем, я глух и нем. Что ж, пусть мой приятель насыщается, а я побеседую с жителями Лихозвонья. Уверен, после вчерашнего обряда они будут со мной гораздо разговорчивее.