Четырнадцатая дочь 2

Рут холодно глянул на неё и быстро расстегнул камзол. Извлек висевшую под нательной рубахой цепь с чуть выпуклым диском, сказал размеренно:

- Я взял его с собой на всякий случай. Не прошло и декады, как мы отбили нападение Илазира. Однако он принадлежит Тарланям. И если вы хотите его забрать…

Да что ж он такой непонятливый, вознегодовала про себя Таня.

- Я про другое. Скажите, наследник, насколько вы привязаны к этой оранжерее?

- К оранжерее? - Он вскинул брови. - При чем тут…

И смолк. Глянул на неё внимательно, потом обвел взглядом оранжерею.

Наконец-то начинает соображать, подумала она. И, забывшись, в нетерпении притопнула по камням той ногой, что подвернула на ристалище.

Зашипела, когда по лодыжке стрельнуло мозжащей болью.

Чертов феодал, стоявший напротив неё, не двинулся с места. Хотя должен был что-то почуять - сам же говорил, что чувствует её боль. Даже лицом не помягчел. Только заявил:

- Вы предлагаете мне разрушить оранжерею?

- Тысячи осколков стекла. - Торопливо подсказала она. - Разломанное железо, под которым уже не разобрать, как именно умерли люди. Когда этот потолок шлепнется с такой высоты… кстати, потом можно будет свалить все это на Илазир. Вы зашли сюда, вы остались здесь на какое-то время - почему бы вам не стать целью ещё одного илазирского нападения? А этих ваших бедолаг, которые вдруг обезумели, следует запереть и расспросить. Как это началось, с чего… может, они съели что-нибудь? Или что другое на них подействовало? Вдруг завтра такое случится с вами, наследник Рут? Или с вашим отцом? Я предлагаю подойти к этому случаю со всей серьезностью. И семь раз отмерить, прежде чем рубить кому-то голову…

Про рубку голов Таня ввернула для красочности - но в целом своей речью осталась довольна. Губы у Рута шевельнулись, взгляд метнулся по оранжерее.

- Это возможно. Да, мне будет жаль этого места. Но его всегда можно восстановить, а жизней тех, кого казнили, уже не вернешь. Княжна, я говорил, как сильно вы мне нравитесь?

Таня беспокойно дернулась назад. Сморщилась, неловко ступив на больную ногу.

- Как бы это… ваша милость, может, потом?

Он глянул по-другому - внимательнее и мягче.

- Вы отступаете, княжна? Хорошо, поговорим потом.

И тут же, повернувшись к своим эрни, скомандовал:

- Кравен и Олгриж. Отведете Ирлига и Штерга в кладовую за конюшней.

Там свяжете и запрете. Когда все кончится, переведем их в другое место.

Остальные. Выходите по одному, а не гурьбой. И с улыбкой. Рассыпьтесь по

двору широким полукругом. Ваша цель - увести от двери тех, кто мог подойти слишком близко. Наврите им что-нибудь… - Рут на мгновение задумался. - Например, предложите немедленно пойти и сообщить князю

Тарланю, что его внучка сейчас со мной в оранжерее. Если там будут сами

Тарлани, попросите их уйти. Скажите, что это моя просьба. Дрел пусть останется у двери. Его отпущу я сам, когда выйду. Княжна…

Он снова повернулся к ней.

- Я прошу вас остаться ещё ненадолго. Так нужно. Но обещаю - вы уйдете вовремя.

- Да-да. - Поспешно согласилась Таня. - Я остаюсь.

Эрни потихоньку уходили, оставляя их одних. Рут обвел взглядом высокие деревья, в кронах которых сияли флиги.

- Вы знаете, что эту оранжерею построил один из моих прадедов - как подарок для моей пробабки?

- Так она ещё и древняя. - Пробормотала Таня. - Значит, самое время обновить. И железо наверняка проржавело…

Губы у Рута дрогнули и медленно разъехались в улыбке.

- Княжна, вы восхитительно утешаете. Скажи мне кто-нибудь несколько силуянов назад, что я в этот вечер опять буду улыбаться - не поверил бы.

Силуян, припомнила она, это что-то навроде их минуты.

А потом Таня вдруг осознала, что он улыбается, несмотря на разбросанные кругом куски тел. Получается, для него это зрелище если не привычное, то как минимум знакомое. Но улыбаться, стоя рядом с трупами…

Вот так и бывает, мрачно подумала она, когда встречаются два человека из разных исторических периодов. Одна радость - Рут все-таки ближе к ней, чем неандерталец.

- Да ладно. - Неловко сказала она, снова отступая назад. - Я не утешаю, просто говорю правду.

По ноге опять стрельнуло болью, и Таня даже не заметила, как Рут очутился рядом. Задохнулась, когда он её обнял, попыталась вырваться.

- Послушайте… здесь же мертвые!

- За последнее время, - глухо сказал он. - Я к ним привык. И я слишком многих убил сам, чтобы иметь право на чувствительность…

Она вдруг почувствовала себя свободной. Рут стоял рядом - её юбки обнимали его бедра смятыми складками. Во всем его облике было уныние.

Опущенные руки, опущенная голова.

- Но вы другое дело. Прошу меня простить, княжна Татьяна. Я забылся.

И несмотря на куски тел, лежавшие в нескольких шагах, ей до смерти захотелось вдруг протянуть руку, коснуться щеки, на которой замер каменный в своей неподвижности желвак. Но она не могла. Словно застыло что-то внутри - задвинутым засовом, запертым замком - и не позволяло.

Он выдохнул, глянул поверх её головы.

- Пожалуй, нам пора идти.

Таня развернулась - юбки возмущенно зашелестели, расставаясь с Рутом.