Четырнадцатые звездные войны

— Нет, сэр. Я знаю о планах противника не более, чем остальные. Просто...— Донал поглядел в темное лицо офицера, размышляя о том, стоит ли продолжать. После происшествия с Анеа он остерегался рассказать о своих внезапных соображениях.— Возможно, это просто предчувствия, сэр.

— У нас у всех есть предчувствия,— с ноткой нетерпения сказал Ллудров.— Как бы вы поступили на нашем месте?

— На вашем месте?— сказал Донал, отбросив свои колебания.— Я бы напал на Нептун.

У Ллудрова отвисла челюсть. Он с изумлением смотрел на Донала.

— Клянусь небом,— сказал он наконец,— сейчас не время для шуток. Разве вы не знаете, что нельзя захватить цивилизованную планету?

Донал позволил себе слегка вздохнуть. Он сделал попытку объяснить то, что ему самому было совершенно понятно.

— Я помню: об этом говорил маршал,— начал он.— Это один из тех афоризмов, которые я со временем Собираюсь опровергнуть. Однако я имел в виду вовсе не это. Я не сказал, что мы должны захватить Нептун— только напасть на него. Полагаю, что нептуниане так же чтут афоризмы, как и мы. Видя, что мы пытаемся совершить невозможное, они подумают, что мы открыли, как это сделать возможным. По их реакции мы сможем узнать многое, включая и то, что они собираются сделать с Ориенте.

Изумление на лице Ллудрова постепенно сменилось хмурым выражением.

— Всякий, кто попытается атаковать Нептун, понесет фантастические потери,— начал он.

— Только если атака будет настоящей,— прервал его Донал,— а ведь атака эта ложная. Наша задача не в том, чтобы подвергать свои корабли подлинной опасности, а в том, чтобы нарушить вражескую стратегию неожиданным действием.

— И все же,— сказал Ллудров,— даже демонстрируя ложную атаку, нападающие всегда подвергаются опасности быть уничтоженными.

— Дайте мне дюжину кораблей...— начал Донал, но в этот момент Ллудров замигал, как человек, просыпающийся от глубокого сна.

— Дать вам...— сказал он и улыбнулся.— Нет, нет, комендант, мы рассуждали чисто теоретически. Штаб никогда не даст согласия на такую дикую незапланированную игру, а у меня нет права самому отдать такой приказ. И даже если бы я решился, разве могбы я доверить командование юноше, имеющему лишь небольшой полевой опыт и никогда в жизни не командовавшему кораблем.— Он покачал головой.— Нет, Грим... Однако я согласен, что ваша идея интересна. Я еще подумаю над ней.

— Значит ли это, что?..

— Ничего не значит. Нельзя нарушать операцию, долго и тщательно планируемую нашим Штабом.— Он улыбнулся шире.— Кроме того, это навеки погубило бы мою репутацию. И все же это хорошая мысль, Грим. У вас стратегическое мышление. Я включу этот факт в свой отчет маршалу.

— Благодарю вас, сэр,— сказал Донал.

— Возвращайтесь на свой корабль.

— До свидания, сэр.

Донал отдал честь и вышел. Оставшись один, Ллудров еще некоторое время размышлял о чем-то, потом занялся своими делами.

ИСПОЛНЯЮЩИЙ ОБЯЗАННОСТИ КАПИТАНА

Говорят, что космическую схватку можно выиграть лишь в непосредственном столкновении,— размышлял Донал. Это был один из тех образцов афоризмов, которые он собирался опровергнуть при первой же возможности. Однако, стоя у экрана контрольного глаза в главной рубке ЦЧЖ и ожидая появления космических кораблей противника, он вынужден был согласиться, что с такого расстояния это выглядело бы правдой. Во всяком случае, это казалось правдой, если противник оказывает сопротивление.

Ну а что, если противник не будет защищаться? Если он предпримет нечто совершенно необычное?

— Контакт через шестьдесят секунд. Контакт через шестьдесят секунд,— заговорил коммуникатор у него над головой.

— Всем пристегнуться,— спокойно сказал в стоящий перед ним микрофон Андерсен. Он сидел рядом с первым и вторым офицерами, дублировавшими его действия, в кресле «дантиста» у противоположной стены, наблюдая за обстановкой не на экране, как Донал, а по показаниям приборов. И тем не менее, его представление о происходящем было более полным. Громоздкий в своем жизнеобеспечивающем скафандре, Донал медленно уселся в кресло, поставленное специально для него перед экраном контрольного глаза, и пристегнул себя к креслу. Если корабль разлетится на кусочки, он сумеет продержаться в кресле. В случае удачи он выдержит на орбите Ориенте сорок или пятьдесят часов, если этому не помешает дюжина непредвиденных обстоятельств.

Он успел устроиться в кресле, прежде чем состоялся контакт. В последние несколько секунд он огляделся: его удивило невозмутимое спокойствие в этой уютной и хорошо освещенной каюте, находившейся на пороге жестокой битвы и возможного уничтожения. Больше ни о чем подумать он не успел. Корабли вражеского флота вступили в контакт, и он не отрывал взгляда от экрана.