Чья-то любимая

Весь этот день с меня не спускали глаз Джерри и Голдин. Их лица выражали любовь. Мне казалось, что вокруг меня нет никакого воздушного пространства, ни малейшего, невзирая на то, что мы находились в центре одной из самых больших в мире равнин. У меня не было времени для личных переживаний; я просто не могла себе этого позволить. Думаю, люди вокруг меня видели, что я настроена весьма сурово. Но я всегда настроена сурово, когда работаю, и потому сейчас это обстоятельство меня не пугало.

Что же до ощущения боли, притаившегося у меня в груди как шарик от гольфа, то избавиться от него я не могла никак. Но я находилась в толпе, и каждые двадцать секунд надо было принимать какое-то решение. Я была безмерно благодарна судьбе, что у меня есть эта работа, благодарна этой толпе, окружавшей меня. Несколько раз у меня возникала надежда, что снова появятся тучи и снова пойдет дождь. Тогда я бы смогла сесть на лошадь и умчаться хоть ненадолго подальше от всей этой суматохи, от съемочных тележек и трейлеров, от юпитеров, проводов, кабелей, от работы, от любви. Да и сама любовь тоже напоминала огромный узел проводов и кабелей. И ни один из них больше не включался.

Но солнце, разумеется, сияло до самого вечера. И мы все вкалывали как сумасшедшие, пока не дошли до полного изнеможения.

Я сконцентрировала все свое внимание на съемках; я это делаю всегда, и для меня это просто необходимо, если вообще такие съемки чего-то стоят. Но несмотря на всю свою занятость, я чувствовала, что атмосфера вокруг меня несколько изменилась. В первый раз с начала работы над фильмом, настоящую доброту ко мне стал проявлять Терокс Викес, оператор, или как ему нравилось себя называть – главный оператор. Этот Терокс на самом-то деле был просто дерьмом. Невысокого роста, напыщенный, наполовину француз, наполовину американец, он был протеже Джилли Легендре. Терокса я не уважала ни как человека, ни как специалиста. Тем не менее, Джилли его постоянно поощрял, и в результате сумел даже выжать из него довольно много – фильм «Горящая палуба» был сделан вполне компетентно. Но мне Терокс не нравился. И я пригласила его только потому, что все другие операторы, которых я бы предпочла ему, оказались занятыми. Мы запустили свой фильм настолько быстро, что никакой надежды на создание идеальной съемочной группы у нас просто и быть не могло. Всему виною была частая смена настроений, свойственная Шерри: мистер Монд хотел, чтобы камеры крутились как можно быстрее, пока Шерри еще не передумала и не отказалась сниматься вообще.

Весь этот день люди были со мной чрезвычайно милы. Я это замечала во всем, что бы мы ни делали. В съемочных группах нередко можно услышать бессвязные, но резкие реплики типа – «пошли вы куда подальше», «и он (она) будет меня учить», и так далее. От таких замечаний работа не очень-то спорится. Вокруг меня было сборище мальчиков-переростков, привыкших играть на публику, а на самом деле – мягкосердечных и легко ранимых. Сегодня же обычный тон разговора несколько изменился, все они словно защищали меня и покорялись мне. А означало это только одно – все уже знали, что Оуэн сейчас трахается с Шерри. И это милое отношение ко мне было проявлением сочувствия, но на сердце у меня сделалось еще тяжелее. Некоторые проявления сочувствия я просто ненавижу, особенно сочувствие такого рода.

Наконец наступил вечер. Снова начали собираться тучи, следовательно завтра нас снова ждали неприятности. Съемочная группа погрузилась в автобус. Я же медлила, медлила насколько было можно. Я все ждала, что произойдет что-нибудь хорошее, и все случившееся вдруг окажется чистой ошибкой. Потом Шерри и Оуэн сели в ее лимузин, вернее, села одна Шерри. Оуэн же подошел к нам с Сэмми. Оуэн хмурился. Он не злился, просто хмурился, будто ему неприятна была сама необходимость разговаривать со мной.

– Едешь с нами? – спросил он.

В это время у Винкина случился какой-то припадок. Я видела, как нянька тащит его к лимузину.

– Нет, поезжайте одни, – сказала я Оуэну, будто бы у меня еще были неотложные дела.

– Я поеду с ребятами, – добавила я. – Ты будешь на текущем просмотре?

– Конечно, – сказал Оуэн. Он слегка похлопал Сэмми по плечу и ушел.

И я уехала в автобусе с ребятами. Дорога в город проходила вдоль гряды – на много миль вокруг можно было видеть весь Западный Техас, возможно, даже часть Нью-Мексико. Вообще-то я очень люблю такие поездки, когда можно забыться, глядя на эти просторные равнины и огромное небо. Сегодня так не получалось. Садясь в автобус, я хотела занять место рядом с Сэмми, надеясь хоть как-то успокоиться. У него был на редкость добрый мягкий юмор. От Сэмми лучилось искреннее дружелюбие. Я надеялась, что мне станет лучше просто от сознания того, что есть на свете вот такой счастливый человек. Но планы мои не сбылись: возле меня оказался Терокс Викес, а Сэмми весело шутил с водителем.

– Все было здорово, все было здорово, – произнес Терокс.

Он любил вот так дважды повторять свою мысль. Сейчас, подумала я, Терокс имеет в виду сделанные нами сегодня съемки.