Чья-то любимая

Перед тем, как Анна до меня добежала, в дверь реквизитного павильона проскользнул Сэмми, режиссер по монтажу. Ему было шестьдесят пять, и я его искренне любила. Конечно, Оуэн не преминул съязвить, что Сэмми – просто еще один из обожаемых мною старичков, но я никогда не считала Сэмми стариком. Я точно знала только одно – в глазах у Сэмми было куда больше жизни, чем в глазах Оуэна. Глаза Оуэна напоминали облака, кроме тех случаев, когда он злился. Сэмми излучал доброту и счастье. Он обожал свою жену, обожал своих детей, своих внучат. А еще он любил свою работу. Правда, сегодня Сэмми выглядел не очень-то радостным – накануне мы обнаружили, что во время утренней съемки в линзу камеры попал волосок. Сэмми попробовал все уладить, но тем не менее не исключалась возможность, что придется все переснимать.

Сэмми обнял меня и надел на меня свою кепочку, после чего мы чуть-чуть покривлялись. Винкин выглядел очень торжественно. Потом к нам присоединилась Анна, притворявшаяся, что едва проснулась. Это была просто игра. Сейчас ее вид не имел ничего общего с прежним, когда она совершенно искренне взирала на мир с позиции «Что мне делать в этом бренном мире».

– Мне только что пришла по-настоящему хорошая идея по поводу сцены в интернате, – сказала Анна. – Правда, хорошая идея. Но это потом, когда у тебя будет время.

– Тогда поговорим в канун Рождества, – сказала я, не отпуская от себя Сэмми, чтобы он не бросил меня одну решать все мои проблемы.

У Сэмми были вьющиеся седые волосы и веснушки. И все это было такое древнее, что придавало лицу Сэмми особое достоинство. Мне ужасно хотелось ввести его в какую-нибудь сценку, но Сэмми был слишком застенчив.

– Моей женушке это не понравится, – сказал он. – Ведь тогда все женщины в мире про меня узнают. А ей, видите ли, нравится думать, что знает это лишь она одна.

– Понимаю, беби, – сказала я. – И нисколько ее за то не виню.

Анна плюхнулась на сундук и похлопала Винкина по спине, но мальчик от нее отодвинулся.

– О, Винкин, почему же мне нельзя тебя погладить? – спросила она.

Винкин хранил полное молчание, словно никто к нему и не обращался.

А тем временем Джерри и не думал уходить. Когда он оказывался возле меня, его лицо приобретало сходство с луковицей. Вошел один из статистов, который искал Джерри. Но ни тот, ни другой от нас не ушли. Очень скоро здесь соберется вся съемочная группа. Я подумала, что все они стараются быть поближе ко мне. Как бы смешно это ни выглядело, но именно я, в их глазах, гарантировала им некую надежность, уж не знаю, каким образом. А я тем временем не имела даже секунды, чтобы обдумать то, что я узнала про Шерри и Оуэна. Это лежало тяжким камнем у меня в груди.

Я подумала, что, может, хоть на пару минут мне удастся отвлечься от этих тяжких мыслей, если мы с Сэмми пройдем в монтажную и просмотрим уже отснятые кадры. Мы уже собрались уходить, как за нами увязался Винкин, будто имел на то законное право. А что мне оставалось? Если в этот момент его мамаша действительно трахалась с моим собственным дружком, я просто не могла вот так взять и отослать к ней ее несчастного сынишку. Нянька его, которой платили огромные деньги, куда-то исчезла. Сэмми чувствовал, что со мной что-то происходит, но он не из тех, кто умеет хорошо говорить. С ним можно только вместе дурачиться, с ним можно флиртовать, его можно поддразнить. Так или иначе, но нам не удалось даже добраться до машины, не говоря уже о монтажной. Дождь все моросил, а потом вдруг тучи исчезли, и оказалось, что можно начать съемки. Я пошла к звукооператорам, чтобы разобраться с проблемой, которая возникла там вчера. Почему-то меня об этом никто не уведомил, хотя Оуэну об этом сказали, но он мне ни словом ни о чем не обмолвился, разумеется потому, что на уме у него было совсем другое.

Справившись с проблемой у звукооператоров, я зашла в монтажную. А потом наступило прекрасное время послеобеденных съемок. И единственное, что меня беспокоило, – как угомонить Анну, которая все время немножко переигрывала. Половина всего рабочего времени ушла на то, чтобы заставить ее играть просто, без нажима. Нас спасла лишь необычайная забывчивость, присущая ей. В конце концов она забыла, что ей надо всячески поддерживать свой новый имидж всемирно известной кинозвезды, и как бы снизошла до своей роли в нашем фильме.

Я ни на минутку не оставалась одна; весь день возле меня толпились люди. Целых два часа у меня под боком крутился Винкин. Затем все-таки появилась его нянька и увела его. А Шерри так и не возникла. И Оуэн тоже. Я увидела его лишь к вечеру, да и то издалека, когда он спорил с каким-то мужчиной.