Чичерин

С первого дня прибытия на родину Чичерин целиком отдается работе. 21 января 1918 года Совнарком принимает решение направить его в НКИД с поручением немедленно принять необходимые меры для формирования внешнеполитического аппарата Советского государства. Учтено все: и его опыт работы в прежнем министерстве иностранных дел, и его высокая эрудиция, и его революционная страстность, дополняющая беззаветную преданность идеалам коммунизма. Уже через два дня, 23 января 1918 года он участвует в созванном после разгона Учредительного собрания III Всероссийском съезде Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Съезд открыл Свердлов. Волнение охватило Чичерина, когда оркестр моряков грянул гимн первого в мире пролетарского государства «Интернационал». Затем оркестр исполнил «Марсельезу». Едва отзвучала последняя строка, как председатель объявил:

— Слово предоставляется товарищу Чичерину, недавно прибывшему из Англии.

Георгий Васильевич совсем не ожидал, что он будет встречен шквалом аплодисментов. Не заметил он, что присутствовавшие на съезде в ничтожном количестве меньшевики демонстративно молчали и лишь бросали на него неприязненные взгляды.

В затихающем зале Чичерин начал свою первую съездовскую речь:

— Товарищи, пролетарско-крестьянское правительство России освободило меня и моих товарищей из тюрьмы, в которую нас бросили английские империалисты — руководители мировой реакции, руководители борьбы мирового империализма против социальной революции, поставленной историей на очередь дня. Английские империалисты, привыкшие за кулисами вершить судьбы народов, впервые встретили голос независимого пролетарского правительства и должны были склониться перед ясно выраженным требованием о нашем освобождении.

И зале снова вспыхнула овация. И он, стоявший на трибуне, как никогда, отчетливо осознал всю гигантскую мощь рабочего класса, сумевшего свершить величайшую и мире революцию и взять власть в свои руки.

Чичерин закончил речь словами:

— Английский рабочий класс, несмотря на бесстыдную кампанию травли и клеветы, которая ведется продажной прессой английской буржуазии вокруг русского революционного движения, своим пролетарским чутьем понял, что здесь развертывается движение, созданное не кучкой авантюристов, а движением широких народных масс под знаменем социалистической революции, к которому английские товарищи собираются примкнуть не сегодня-завтра…

Первое же посещение Наркоминдела и беглое знакомство с состоянием дел вызвало у Чичерина глубокую озабоченность. Он отчетливо понимал всю сложность поручения, возложенного на него Советским правительством. С кем работать, если в наркомат пришли люди, имевшие самые смутные представления о дипломатии? Как обеспечить исполнение функций внешнеполитического ведомства, если большинство сотрудников никогда по соприкасалось с этой машиной, не знало иностранных языков, не умело составлять документы и не было искушено в тонкостях дипломатических обычаев? Новый советский внешнеполитический аппарат нужно было построить фактически заново, на пустом месте. Радовало лишь одно — революционный энтузиазм людей, направленных партией на этот участок работы. Но одного энтузиазма мало, нужно было привить будущим дипломатам любовь к своему делу, убедить их в необходимости серьезно, настойчиво овладевать знаниями, доказать, что работа в Наркоминделе не менее важна, чем борьба на фронтах против врагов молодой республики.

С помощью Залкинда Георгий Васильевич быстро вошел в курс дела, познакомился с людьми. Он от души хохотал, когда тот поведал ему историю приема секретаря испанского посла, который прозрачно намекал на желательность «наградить уезжающего посла каким-нибудь орденом, как это в порядочных домах водится».

— Орденов у нас было предостаточно, — рассказывал Залкинд, — мы их нашли в избытке в столах прежних чиновников. Я очень оконфузил бедного секретаря, выложив перед ним целую охапку и предложив ему выбрать любой по его вкусу…

К приезду Чичерина, несмотря на невероятно большие трудности, все же удалось создать отдел сношений с Западом, отдел сношений с Востоком, отдел печати и некоторые неполитические отделы с общим числом сотрудников 130 человек. К этому времени у Советской России было всего лишь два загранпредставительства — Русское народное посольство в Лондоне во главе с М. М. Литвиновым и Полномочное представительство НКИД в Скандинавских странах во главе с В. В. Воровским. Политические отделы вполне справлялись с делами. Основная же тяжесть работы пала на отдел виз. Этот отдел походил на осажденную крепость: очень многие рвались покинуть революционную Россию. Здесь можно было встретить и иностранных коммерсантов, и русских дворян, и просто авантюристов с паспортами различных восточных и западных стран.

Георгий Васильевич внимательно выслушал рассказ Залкинда о работе в первые недели существования НКИД.