Чикаго

Грэхем полюбил маленького Марка, и мальчик тоже к нему привязался. Они стали проводить вместе много времени. Марк нашел в нем отца, которого был лишен. Грэхем же этой дружбой утолил свою инстинктивную тоску по детям. Но главное, он любил Кэрол так, как не любил ни одну женщину. Она была для него и музой, и любовницей, и подругой, и дочерью. С ней он переживал самое прекрасное в своей жизни чувство, настолько прекрасное, что иногда ее существование рядом с ним казалось нереальным, просто мечтой, сном, от которого он вдруг может очнуться и не обнаружить ее.

Однако из-за различия в цвете кожи они терпели массу унижений. Когда они, белый и черная, обнимались или просто держались за руки, у окружающих это вызывало возмущение: у белых официантов в кафе и барах, которые обслуживали их холодно и неприязненно, у зевак в общественных местах, которые бросали на них наглые, неодобрительные взгляды. Даже некоторые соседи Грэхема, случайно столкнувшись с ним на улице, обращались к нему, делая вид, что не замечают Кэрол, как будто та была невидимкой. Сколько раз хозяин ресторана отказывал им под предлогом того, что кухня уже закрыта, в то время как другие посетители ожидали заказанные блюда! Грэхем и Кэрол уже привыкли к обидным комментариям пьяных на улице в выходные дни:

— Блэк энд уайт (известная марка виски)!

— Почему не спишь с негром, как сама?

— Что дед, любишь черномазых?

— Почем нынче невольницы?

Даже в Иллинойском университете, где он работал, произошел неприятный случай. Однажды утром Кэрол нужно было зайти к нему на кафедру. Ей не повезло — она столкнулась с Джорджом Майклом, с которым не была знакома и, поздоровавшись, как со всеми, поинтересовалась, где кабинет Джона.

— А зачем вам нужен доктор Грэхем? — вдруг спросил он.

— Я его подруга.

— Подруга?! — Майкл выразил свое удивление так громко, что оно прозвучало как оскорбление.

Он медленно обвел ее взглядом с головы до пят и сказал:

— Кабинет доктора Грэхема в конце коридора, комната 312. Но поверить в то, что вы его подруга, вы меня не заставите.

— Почему?

— А вы сами не понимаете? — Майкл развернулся и ушел.

Входя в кабинет Грэхема, Кэрол рыдала. Она рассказала ему, что случилось, и кафедра гистологии стала свидетелем исключительного события. Грэхем схватил Кэрол за руку, протащил как девчонку через весь коридор, вломился в кабинет к Майклу и заорал громовым голосом:

— Слушай сюда! Ты сильно обидел мою подругу. Или извинишься, или я тебе голову проломлю. Понял?!

Майкл медленно поднял взгляд, отрываясь от лекций, которые готовился читать в этот день. Зная Грэхема и поразмыслив, он понял, что тот исполнит свои угрозы. Он ожидал от Грэхема чего угодно, так как считал его аморальным коммунистом и анархистом. Майкл спокойно взглянул на Кэрол, которая, перестав плакать, в страхе ожидала возможных последствий этого столкновения. Он сложил руки на груди, как делают индусы, склонил голову и произнес со смехом, будто в шутку:

— Приношу извинения за свои слова, госпожа. Прошу меня простить.

Грэхем, как разозлившийся ребенок, у которого не получилось отомстить за обиду, сделал резкий выдох и покинул кабинет. Кэрол поспешила за ним.

Однако как ни ужасны были оскорбления на расовой почве, они не могли повлиять на чувства влюбленных. После каждого такого случая они возвращались домой и страстно занимались любовью, получая от этого удовольствие. Сначала они пили из кубка любви жадно, затем медлили и отпивали понемногу с наслаждением, как будто это были первые дни их знакомства и они хватались друг за друга, чтобы противостоять этому несправедливому жестокому миру, который воздвиг между ними преграду; будто тот, кто унижал их, наблюдал за тем, как они любят друг друга, и они хотели бросить ему вызов, доказать, как он ошибается.

Однажды, обессилев после безумной страсти, они лежали обнаженными, тяжело дыша. Кэрол, как всегда, дремала у него на груди, слушая, как бьется его сердце, и играя пальцами в его седых волосах. Он сказал ей мечтательным голосом, отдававшимся эхом по комнате:

— Если бы было можно, я немедленно бы на тебе женился!

— И почему же нет?

— Церемония заключения брака для меня — то же, что подписание контракта с компанией. Стоять перед священником, страдающим запорами, и повторять за ним клятву, которая сделает нас мужем и женой? Нет, этого я не вынесу!

— Почему?

— Если бог существует, думаешь, ему нужны бумажки с печатями?

— Таковы обряды церкви!

— Церковь — один из исторических мифов. Она долгие века активнее прочих занималась торговлей и способствовала колониализму.

— Джон!

— Если хочешь, я могу привести тебе исторические доказательства того, что Христа не существовало, а религии человек выдумал, чтобы подавить свои страхи перед неизвестностью!

Она закрыла ему рот рукой:

— Прошу тебя… Я верующая христианка. Ты можешь хоть немного уважать мои чувства?