Чикагская петля

Паркер жестом подозвал бармена, но тот не увидел его. Кричать он постеснялся, так как не хотел слышать свой голос, да и то, чтобы его слышали другие — тоже.

Больше половины мужчин здесь черные — они бы высмеяли Паркера, услышав его «простите», или прокомментировали бы…

— Я могу подождать, — сказал Джордж и, подняв голову, посмотрел на один из экранов телевизора. Сейчас показывали одного из кандидатов в президенты, грозившего кому-то пальцем.

— Что длиной четырнадцать дюймов болтается у него между ног? — спросил Джордж и почти сразу, слизнув остатки пива с усов, ответил: — Галстук.

Та поспешность, с которой круглолицый рассказал эту шутку, заинтересовала Паркера: этот же ужас щекотал его нервы, когда элегантно одетый мужчина ворвался в его номер. Это же ощущение опасности.

— Скоки в нескольких милях отсюда, — продолжил Джордж тем же слегка насмешливым и удивленным тоном. — И что же ты здесь делаешь?

— Ищу приключений, — ответил Паркер. От духоты и гула этого заведения он становился все более безрассудным. Ему нравилось наблюдать, как от его слов лицо собеседника становится все светлее. Эти блеклые глаза, эти скрытые усами губы, расплывающиеся во все более широкой улыбке.

— Ты пришла в правильное место, Шэрон.

— Два пива, — сказал Паркер бармену, который наконец-то подошел к их краю стойки.

— Она не торопится, — сказал Джордж, пока мускулистый бармен наливал им пиво. — Не страшно. У нас впереди целая ночь.

Паркер порылся в своей куртке, открыл карман и достал из него бумажник. Он был какого-то странного размера, но Паркера это не обеспокоило. Ощущение своего бумажника не своим доказывало, что он уже довольно сильно пьян. Бумажник казался ему слишком маленьким в его мясистых руках. Джордж смотрел, не мигая, улыбался, потому что Паркеру, похоже, было трудно справиться с застежкой. Когда он, наконец, открыл его, чтобы достать деньги, то увидел большой жетон, прикрепленный к внутренней стороне бумажника. На нем большими четкими буквами было написано «Полицейское Отделение Чикаго».

— Какого хрена ты здесь делаешь? — в бешенстве вскричал Джордж высоким, по-женски истеричным голосом. — Ты же, коп!

— Нет, я не коп, — сказал Паркер, судорожно ощупывая карманы. В них больше ничего не было. Он с мольбой протянул руку своему собеседнику, который уже пятился от него. Его усы ощетинились в страхе и злобе.

— Убери руки, сука!

— Да не коп я! — оправдывался Паркер.

— Да чтоб ты СПИДом заразился! — не унимался круглолицый, пока музыка и толпа не поглотили его. — Да чтоб ты сдох!

— Уберите деньги, — сказал бармен. — Все за счет заведения, офицер.

Паркер дрожащими руками вынул из бумажника визитную карточку. Это была даже не визитная карточка, а пропуск: с фотографией и отпечатком пальца. На нем четкими буквами было написано «Ева Мария Вомэк». В графе адрес: Полицейское Отделение Чикаго, Саус Стейт Стрит. В бумажнике была еще двадцатидолларовая купюра, несколько монет, проездной и медальон святого Кристофера.

В поезде Паркер заметил полного мужчину, который сидел по диагонали и смотрел на него. Паркера раздражало не то, что он на него пялится, а то, что он улыбается каждый раз, когда их взгляды встречаются. Паркер подумал: а вдруг он все знает? Не только об убийстве, но и о Еве, что она из полиции, и об этой сцене в баре на Сауссайд, что тот круглолицый Джордж отверг его, что Паркер сбежал. Он просто увидел его и тут же понял, что он убийца.

Это был полный мужчина опрятного вида, в руках у него был небольшой чемоданчик. Он был с галстуком и в застегнутой рубашке. Он встал и подошел к Паркеру, когда поезд остановился на станции Дэмпстэр. В его опрятности было что-то зловещее, а нетвердость его походки точно не предвещала ничего хорошего.

— Вы задержались на работе, — сказал он Паркеру.

Слово «работа» прозвучало с каким-то сарказмом, и Паркер даже не нашелся, что ответить.

— Я сегодня не был на работе, — сказал он наконец. И в этот момент он даже не мог сказать, кем и где он работает. У него не было работы: у него не было вообще никакого оправдания.

— Как там дела в школе?

— Какой еще школе? Не знаю никакой школы, — ответил Паркер и почувствовал себя ужасно. Этот мужчина насмехается над ним. Он сумасшедший? Он коп в гражданке? — Я Вас не знаю.

Мужчина встал в проходе, широко расставив ноги, и ткнул в Паркера пальцем. Он пьян? И громко сказал:

— Нет, знаете! Гарри Баскиз — утилизация отходов. А Вы — директор школы!

Полный бред. Это ловушка. Иначе и быть не может. Паркер огляделся. В вагоне было еще только три человека. Они были в полудреме в этот поздний час.

— Вы, наверно, чинили Ваши трубы, — не унимался мужчина.

В этих словах была насмешка и раздражение, как и в его улыбке.

— Вы меня с кем-то путаете, — сказал Паркер, встал и вышел в другой вагон. Мужчина не остановил его. Он просто проводил его удивленным и грустным взглядом.