Чикатило. Явление зверя

– …Вот и выходит, дядя Володя, что какой-то… я даже не знаю, как это назвать… слов цензурных нет! Саботаж, что ли? Стопроцентное дело разваливать – ну когда такое было?! – закончил изливать душу Ковалев.

– А оно прямо вот стопроцентное? – внимательно поглядел на него собеседник.

– Ну! Блядь, дядя Володя, – в запале выпалил Ковалев, забыв не только о субординации, но и о приличиях, – ну я что, пацан, что ли, сопливый?

– Ты не блямкай мне тут! – осадил его Владимир Панкратович. – Сядь! У меня от тебя уже в глазах рябит.

Мужчина не стал спорить, почуяв, что малость перегнул палку, послушно сел.

– То, что Кесаев всегда себе на уме, это мы знаем, – спокойно, будто не было только что резкости, сказал генерал. – Но он – один из лучших следователей в стране, чтобы ты знал. Зря воду мутить не будет. Поэтому давай еще раз: все по порядку. Всю доказательную базу. Без эмоций, ровно, четко, аккуратно.

Ковалев выдохнул, распахнул прикрытую папку, что по-прежнему лежала перед ним на столе, и принялся методично выкладывать из нее документы, подкрепляя каждое свое слово новой бумагой, словно придавая таким образом вес словам:

– Протокол задержания Шеина в троллейбусном парке. Я говорил – хотел угнать троллейбус и ехать в Москву докладывать самому… – он стрельнул глазами на портрет Андропова, – что у нас там творится.

– Пьяный был?

– Не без этого, – походя соврал полковник, чтоб не тратиться на лишние объяснения. – В процессе составления протокола добровольно дал признательные показания по зверскому убийству ребенка. Вот, – он выложил на стол еще несколько листов, исписанных мелким почерком. – Далее: появился подельник, некто Жарков. Также дал признательные показания.

– Группа, значит, – кивнул генерал, мельком просматривая очередной протокол. – Ну-ну…

– Они себя мафией называют, суки, – не сдержался Ковалев. – А это результаты следственного эксперимента. Вот протоколы опроса свидетелей. Экспертиза по орудию убийства. Заключение экспертов по группам крови.

Ковалев перестал сыпать бумагами, хотя в папке их было еще достаточно, и прихлопнул документы ладонью.

– И это, дядя Володя, только один эпизод! А там еще несколько! И все с признательными показаниями. Добровольными! Плюс, когда уже шло следствие, явился третий… урод. Некто Тарасюк. Убийство девушки. Одна банда.

Владимир Панкратович какое-то время молча разглядывал документы. Затем задумчиво помешал чай, взял подстаканник и сделал глоток.

– А Кесаев считает, что это все липа? – поинтересовался он, возвращая подстаканник на место.

Вопрос этот прозвучал так, что Ковалев ощутил подвох. Чуйка подсказывала полковнику, что не стоит очень уж активно топить Кесаева.

– Ну, поначалу все нормально было, – осторожно сказал он. – А потом… есть у него в группе некто капитан Витвицкий – психолог из НИИ МВД, вообще не следак! И этот капитан… короче, запудрил Кесаеву мозги: «Они не могли, они не убийцы». А теперь вообще из Москвы какого-то профессора вызвали…

– Ну, не какого-то, ты уж полегче на поворотах, – по-свойски пожурил генерал. – Некрасов человек известный. А тебе что за беда, если он твоих душегубов опросит? Дело-то стопроцентное, а, Саша? Если доведешь его до суда – орден получишь и повышение, это тоже сто процентов. Чего ты… опасаешься?

Генерал смотрел на собеседника прямо. Полковник понял, что от него ждут такой же прямоты. Он посмотрел в глаза генералу и ответил предельно искренне:

– Честно? Опасаюсь я, дядя Володя, что не один такой – другие тоже хотят и ордена, и повышение.

Часть IV

Это случилось тринадцатью годами раньше, в самом начале семидесятых. Было лето, и выдалось оно на удивление жарким. Чикатило запомнил это, потому что в кабинете стояла нестерпимая духота. Не помогали ни распахнутые настежь окна, ни работающий в полную силу вентилятор.

Молодой еще Чикатило сидел перед директором школы, потел и чувствовал, что директору он почему-то не нравится. Тому было за шестьдесят, пора было отправиться на пенсию, но старик на покой не собирался, более того, от него сейчас зависела судьба Чикатило.

Директор оторвал взгляд от анкеты и посмотрел на мужчину так, будто разглядывал его под микроскопом:

– Техническое училище связи. Филологический факультет Ростовского университета. Университет марксизма-ленинизма при педагогическом институте. Инженер, председатель райкома физкультуры и спорта. Член КПСС с шестидесятого года.

– Все верно, – поспешно и даже немного заискивающе проговорил соискатель. – А еще я внештатный корреспондент газеты «Знамя». «Для достижения мастерства, профессиональной зрелости работников современного предприятия надо учиться и учиться серьезно. Большой популярностью пользуются среди молодежи училища системы профессионально-технического образования, в которых учат варить металл и растить хлеб, водить поезда и строить новые города», – подражая диктору Левитану, процитировал он поставленным голосом свою статью и поглядел на директора с гордостью.

Директора, впрочем, цитата не впечатлила. Чикатило смущенно опустил взгляд.

– В армии служили?

– Конечно. Связистом в ГСВГ. В Берлине.