Чингисхан

Еще один «чемпион» по количеству написаний имени – полководец Чингисхана Субэдэй; его называли также Субетай, Субээтэй, Субудай, Супатай, Сэбэдэ, Субедэ и даже Сбд… Проблема усугубляется еще и тем, что один и тот же человек в разных источниках может фигурировать под разными именами, к примеру, под именем и прозвищем или только под прозвищем. Так, младшие братья Чингисхана, чьи личные имена звучат как Хачиун и Тэмуге, чаще упоминаются в источниках как Алчидай и Отчигин, что можно перевести как «везунчик» и «младшенький».

Порой расхождения в написании и произношении могут быть разительными. Так, китайцы Пен Дая и Сюй Тин сообщают, что «место расположения охотничьего шатра татарского правителя всегда называется “волито”». Это слово является китайской транскрипцией знакомого нам монгольского слова «орда» (ordo), возникшей при чередовании звуков «р» и «л», «т» и «д».

То же самое происходит и с географическими названиями. К тому же за восемьсот лет многие употреблявшиеся в XIII веке топонимы забылись или видоизменились настолько, что теперь порой трудно определить, о каком именно месте шла речь. Энтузиасты спорят, где именно произошла та или иная битва, выдвигают разные версии, и у каждой версии есть свои приверженцы. Так, к примеру, ведутся споры, что за крепость носила название Валиян – Чингисхан долго ее осаждал. Возможно, имеется в виду Валиштан в Тохаристане, но географически она не совсем подходит.

Ну и, наконец, средневековые авторы могли просто путаться и ошибаться. Так, монах Цезарь Бридиа упоминает Каспийские горы, но, рассказывая о них с чужих слов, явно плохо представляет, где они расположены, и путает их то ли с Гиндукушем, то ли с Тянь-Шанем.

Однако, несмотря на все эти проблемы и противоречия, дошедших до нас источников вполне достаточно для того, чтобы сделать вполне определенный вывод: Чингисхан – не миф. Это вполне реальный человек – необычайно харизматичный, одаренный и умный и столь же безжалостный и жестокий.

Проблема морали

Чтобы понять логику поступков Чингисхана, нужно уяснить, что он был воспитан в духе совершенно иной морали, нежели та, что принята в современном обществе.

Человеческая мораль на протяжении веков изменялась. Самая древняя предполагала право сильного, если проще – кто сильнее, тот и прав. Именно этим правилом руководствовались древние ассирийские цари, кичившиеся тем, что они «вспарывали беременным животы… протыкали тела слабых, а сильным… перерубали шеи».

Затем, наверное, в Древнем Египте, возникла идея о нецелесообразности неумеренного применения силы. Древнеегипетские вельможи в заупокойных надписях указывали, что они никогда не собирали дани больше положенного и не разоряли полей.

Зачем вспарывать животы беременным? Ведь из-за нерожденных детей земля обезлюдеет, некому будет ее обрабатывать, будет меньше еды, у царя станет меньше слуг и меньше подданных, и некому будет платить налоги. То есть чрезмерная жестокость обернется злом для самого жестокого, а чрезмерное применение силы выйдет боком самому сильному.

Эта концепция – добровольного самоограничения личности во имя блага всего общества – достигла полного развития в классический период Древней Греции. Вслед за ней пришли христианство и ислам с их идеями добра и сострадательности. «Проявляйте милосердие к тем, кто на земле, – и Тот, Кто на небесах, проявит милосердие к вам», – говорил Пророк.

Но Чингисхан ничего об этом не знал! Он ведал лишь право сильного. Китайская повесть «Мэн-да бэй-лу» прямо говорит: «Татары презирают дряхлость и любят силу». А папский легат монах-францисканец де Плано Карпини писал, что у монголов «нет никакого закона о справедливых деяниях или предостережении от греха». То есть от того, что он сам как христианин считал грехом.

Монголы безоговорочно уважали силу. Однако они уже понимали необходимость эту силу сдерживать и регулировать, применяя ее лишь против врагов, но не против своих. Потому автор «Мэн-да бэй-лу» добавляет: «В их обычае нет взаимных драк и ссор». То есть внутри клана, внутри племени монголы эпохи Чингисхана считали необходимым себя сдерживать. В отношении врагов они действовали эффективно, безжалостно и рационально: истребляли всех, кто мог оказать сопротивление, и сохраняли жизнь тем, кого могли с пользой для себя использовать. Сейчас такой подход назвали бы патологией, а его носителей – психопатами, но с точки зрения жителя Великой Степи XII–XIII веков все было совершенно логично и правильно.

Великая Степь

В XII веке единой Монголии не было. По огромной, бескрайней степи кочевали разрозненные племена: монголы, татары, хитаны, маньчжуры, меркиты, уйгуры…