Чингисхан

Хотя подавляющее большинство жителей Центральной Азии и говорят на родственных наречиях, относящихся к алтайской семье языков, настоящего языкового единства в этом обширном регионе мира не существует. Из-за расстояний, зачастую весьма значительных, между племенными группами, постоянных миграций и, наконец, разобщённости кочевые народы говорят на разных наречиях и диалектах.

На языках, относящихся к семье, называемой алтайской, говорят народы, населяющие значительную часть Сибири и Центральной Азии. Их насчитывается более 80 миллионов человек, подавляющее большинство которых — тюркоязычные. Эта языковая семья состоит из трёх групп: тунгусской, монгольской и тюркской. Языки эти отличаются простой фонологией, обилием гласных и скудостью согласных звуков. Это агглютинативные языки со сложной системой склонений.

На тунгусских языках (солон, орохон, олча, эвенкский, маньчжурский и др.) в основном говорят на крайнем востоке Северной Азии, на территории, простирающейся от границ современных северо-восточных провинций Китая (Ляонин, Цзилинь, Хэйлунцзян, включая также правый берег Амура) до северных районов Кореи. Но тунгусский диалект, на котором говорили тогдашние властители Северного Китая чжурчжэни, по-настоящему сложился только в XVI веке с возвышением маньчжур.

Тюркские языки распространены на гораздо более обширной территории, включающей в себя всю Центральную Азию, Восточную Монголию и достигающей пределов Европы. Сюнну, как и относящиеся к гуннам эфталиты[7], подчинившие к 500 году часть Центральной Азии между Аральским морем и верхним течением Инда, были тюркоязычными. Также тюркскими были большинство народов, создававших в последующие века государства в Центральной Азии (караханиды, уйгуры, каракитаи, хорезмийцы). Под натиском монголов тюркские языки постепенно распространялись на запад. Но этническое происхождение многих из народов остаётся невыясненным. Так, меркитов и найманов относят к монголоизированным тюркам или, напротив, к монголам, подвергшимся тюркизации.

Наконец, монгольские языки распространены примерно в центре ареала алтайских языков. Этим и объясняются влияние тюркских и тунгусских языков на монгольские и обратный процесс монголоизации других групп алтайских языков. В эпоху Чингисхана среди монгольских говоров уже преобладал восточный диалект, поскольку именно он был принят при дворе великого хана. Когда в начале XIV века у монголов появилась письменность, этот диалект получил главенство и стал распространяться по всей Монголии.

К концу XIII века монголы имели возможность воспользоваться услугами писцов из среды тех народов, с которыми поддерживали торговые отношения, а также из числа сопровождавших караваны или чужеземных пленников. Последних, по-видимому, монголы уже давно использовали как толмачей, которым принадлежала важнейшая роль во взаимоотношениях между разными племенами. По мере того как власть Чингисхана распространялась на обширные регионы Азии и упрочивалась и особенно когда монголы вступили в сношения с китайцами и китаизированными народами, назревала потребность в создании своей государственной канцелярии и, как следствие, — собственной письменности.

Рубрук и Марко Поло отмечали, что у монголов были в ходу парные деревянные таблички (пайцза) либо пластинки из нефрита или золота с печатью их верховного властителя. Эти символы власти (по-китайски пай-цзу или пай-мянъ) имеют, вероятно, китайское происхождение. Первоначально на этих пластинках вырезались отдельные знаки, а позднее надписи или изображения. Одна из этих парных табличек хранилась у того, кто получал документы, вторая вручалась посланнику, которому надлежало доставить их к месту назначения. Эти таблички считались действительными, если совпадали одна с другой, чем подтверждалась подлинность личности отправителя и получателя. Пайцза выдавалась особо доверенным лицам, и обладание ею считалось почётным. С использованием «табличек власти», подобных официальной печати, монголы познакомились, когда вступили в контакты с киданями, а позднее с китаизированными маньчжурами, то есть в эпоху возвышения Чингизидов. По сообщению японского историка Тону Ханэды, сам Тэмучжин, захватив в 1215 году Пекин, поручил пленному киданю по имени Елюй Чуцай наладить использование пайцзы в своей империи. То было преддверие письменности.