Чингисхан. История завоевателя Мира

Когда солнце закрылось щитом тени, они прекратили сражение, но на четвертый день, который стал переломным моментом их недуга и доказательством истинности правого дела, когда начала заниматься заря, вновь раздались крики и вопли, и обе стороны ступили на дорогу войны. Из крепости полетели быстрые стрелы, и когда уже были испробованы все средства, в этих глупцов решено было стрелять из каман-и-гава[1827], построенного хитайскими мастерами и бившего на две с половиной тысячи шагов; и множество воинов этих дьяволов-еретиков было сожжено его подобными молниям копьями. И камни полетели также и из крепости, как листья, но ранили только одного человека.

Познав в тот день силу монгольского оружия, они прекратили сражение, и защитники крепости, испытав огонь войны, постучались[1828] в двери мира. И Рукн ад-Дин отправил посыльного с таким посланием: «До этих пор я скрывался, так как не был уверен в прибытии Вашего Величества. Войско сейчас же прекратит сражение и сегодня или завтра я выйду из крепости». Такой хитростью этому пустослову удалось залить огонь водой, и в тот день они воздержались от боя. На следующий день он прислал другого гонца и попросил ярлык с обещанием сохранить ему жизнь. И в ответ на его просьбу тот, кто сообщает эту добрую весть[1829], написал ярлык, содержание которого, как и некоторых других документов, из-за нецелесообразности включения их в данное повествование, приводится в «Истории Завоевателя Мира»[1830], записанной Джувейни. Ярлык был доставлен ему и зачитан в присутствии многих людей. Те, кто не был обделен умом и ценил свою жизнь и свое имущество, возликовали и возрадовались. И когда день подошел к концу и свет сменился тьмою, они пообещали, что он явится к ним на следующий день. Когда темная Ночь родила утро и Рукн ад-Дин стал готовиться к тому, чтобы спуститься вниз, некоторые из наиболее упорствующих в своих заблуждениях федави стали всячески препятствовать ему и не позволили ему покинуть крепость. Они даже сговорились расправиться с теми, кто подбил его принять это решение. Рукн ад-Дин тогда вновь послал человека с таким сообщением: «Прежде чем поспешить предстать перед тобой, я приготовил [для тебя] подарки, /130/ однако не успел осуществить задуманное, ибо большинство моих слуг рассердились и договорились промеж собой убить меня, и потому мое намерение осталось неисполненным».

Когда эти слова достигли царственного слуха ильхана[1831], он ничем не выдал[1832] своего неудовольствия, но сказал, что Рукн ад-Дину лучше всего самому позаботиться о себе, и с этими словами отпустил гонца.

Пока происходил обмен послами, были найдены подходящие места для установки катапульт, и их части[1833] были с легкостью соединены вместе. На следующий день,

Когда Солнце, разорвав черную вуаль, явило свой лик[1834]

,

/131/ был отдан приказ, чтобы каждый из воинов, окружавших крепость, сразился [с врагом], стоящим впереди себя, и чтобы каждый, кто бы он ни был, вышел вперед и вступил в бой с противником. И по всей окружности крепости, составлявшей фарсах или более того, воинственные крики смешались с эхом; и от града летящих сверху камней содрогнулись конечности и члены гор. И от столкновения скал равнины между ними[1835], имевшие каменную сердцевину, превратились в пыль, и от непрерывных атак разорвался ворот[1836] девятой сферы.

А что до катапульт, казалось, что их жерла были сделаны из вековых сосен (а что до их плодов, «плоды его точно головы дьяволов»[1837]); и первым же пущенным из них снарядом была разбита вражеская катапульта, и много людей погибло под ее обломками. И великий страх перед стрелами, выпускаемыми из арбалетов, овладел ими, так что они совершенно обезумели и прятались за камнями, укрывшись чадрой[1838], а те, кто находились в башне, в страхе забились в норы, как мыши, и заползли, как ящерицы, в /132/ трещины в скалах. Одни остались лежать ранеными, другие — убитыми, и весь тот день они почти не оказывали сопротивления и вели себя подобно женщинам. И когда небо сняло шапку солнца и земля вознесла полог ночи к Плеядам, они прекратили сражение. На следующий день, когда Король Света продел голову в воротник Востока, могучие воины армии царя вновь вступили в бой, просунув руки в рукава Священной Войны и упершись спиной стойкости в гору сопротивления.