Чингисхан. История завоевателя Мира

И так они бились три дня и три ночи, но на четвертый день ловкие как змеи и бесстрашные воины взобрались на ту высокую и величавую вершину и наголову разгромили тех злодеев и ядовитых гадов и разрубили на куски тех несчастных.

Кроме того, что хранилось в сокровищнице Маймун-Диза, у Рукн ад-Дина не было ничего, что он мог бы преподнести в дар (tikish-mishi)[1849] царю /136/, поскольку во время передвижения войск все его имущество было распределено[1850]. [Царь] раздал все это в виде вознаграждения и отдал это столпам государства и своим войскам.

В остальные крепости той долины (rud-khana) он направил своих посыльных и чиновников в сопровождении ельчи ильхана с приказанием их разрушить. А царь повернул назад, с победой и славой.

Прибыв к начальнику Аламута, ельчи призвали его смириться и последовать примеру повиновения и покорности, поданному его господином. Он заколебался, не решаясь подчиниться немедленно, и тогда туда был послан Балагай с большим войском, которому было приказано осадить крепость. Балагай привел свое войско к подножию Аламута и окружил его со всех сторон. Защитники крепости, рассмотрев последствия этого дела и зная о причудах судьбы, послали гонца с просьбой о пощаде и умоляли о снисхождении. Руки ад-Дин вступился за них, и царь с радостью простил их преступления. И в конце месяца зуль-каада того года [начало декабря 1256] все обитатели той колыбели беззакония[1851] и гнезда Шайтана спустились вниз со всем своим добром и имуществом. Через три дня войско поднялось в крепость и захватило то, что не смогли унести те люди. И они быстро подожгли все постройки и развеяли их пепел по ветру метлой разрушения, равняя их с землей.

/137

/ В два дня непозволительно бояться смерти:В тот день, когда ждет гибель, и в тот, когда не ждет.
Коль суждено погибнуть, смысла нет бороться.
А коль не суждено, бояться — преступленье.

В ночь их кончины веление [Всевышнего, заключенное в его словах]: «Мы перевернули вверх дном их селения»[1852], стало ясно тем людям, как белый день. Однако же в правление Хасана ибн Саббаха, когда время еще не пришло, та же крепость Аламут, число защитников которой тогда было еще незначительно, как и численность находящихся в ней припасов, за 11 лет не единожды подвергалась осаде Мухаммадом, сыном Мелик-шаха, сына Аль-Арслана (о чем можно прочесть в исторических книгах), но все эти попытки не приносили успеха.

А мудрому человеку хорошо известно, что всякое начало имеет свой конец, и всякое совершенство когда-либо перестает им быть, и когда приходит время, ничто не может этому помешать. Апостол Аллаха (благословение и мир ему!) сказал: «И справедливость Аллаха в том, что, возвышая что-либо, он впоследствии низвергает это с высоты».

В ту неделю прибыл Шамс ад-Дин, правитель (muhtasham) крепостей Кухистана, и попросил ярлык. После этого он вместе с чиновниками Рукн ад-Дина отправился в путь, чтобы, начиная с Гирдкуха, уничтожить все крепости, числом более пятидесяти, которые все еще оставались в области Кухистана, крепости, воздевшие руки к небесным сферам и грозившие созвездиям; и, разрушив их, превратить вино их грез /138/ в мираж

И явились правители (kutvalan) из Дайламана[1853], Ашкавара[1854], Тарума и Харкама[1855]. Они были приняты в число верных слуг царя и, получив ярлыки, разрушили свои крепости.

И 1-го дня месяца зуль-хиджжа того года [21 декабря 1254] царь (да продлятся его дни вечно, подобно сияющему солнцу!) повернул назад и направился в орду. Всю собранную добычу он распределил между великими и малыми, между тюркскими и таджикскими войсками. Рукн ад-Дина и всех его родственников, мужского и женского пола он отправил в Казвин, который он назначил местом их проживания. Тем временем сам царь, с победой и славой (да продлятся его дни до самого Судного Дня!), прибыл в орду в конце вышеназванного месяца [середина января 1257] и, подобно Солнцу, вступил в дом величия.

На небо своего двора вернулся царь, подобный солнцу,
победу празднуя над недругом — царем.