Чингисхан. Сотрясая вселенную

Дистанция сто шагов, один лучник лежит на траве и орёт, а оставшиеся трое мечут стрелы почти не целясь, надеясь поразить Эйриха хоть одной. А конь Эйриха уже скакал во весь опор, по большой дуге – стрельба на ходу была не очень эффективной, когда речь идёт о малочисленных целях, но, тем не менее, результаты давала.

Первый результат – один лучник получил стрелу в кишки и сложился пополам, но именно последняя стрела этого лучника болезненно врезалась в левый бок Эйриха. Кольчуга прекрасно удержала стрелу, но это, всё равно, было больно.

Поморщившись, Эйрих подстегнул коня и продолжил стрельбу. Три улетевшие впустую стрелы спустя, он поразил ещё одного лучника, на этот раз это была гарантированная смерть – стела попала прямо в середину груди противника, нанеся смертельное ранение.

Впрочем, ранение в живот – это тоже смерть, но не гарантированная. Эйрих, в прошлой жизни, видел некоторых воинов, сумевших пережить подобную рану, пусть и после продолжительной борьбы с лихорадкой. Шаманы и знахари нянчились с ними, давали пить отвары от злых духов, проникающих в раны – но выживали далеко не все. Эйрих знал больше воинов, которые не пережили такое, чем тех, кто пережил…

Второй результат – стрела пробила правую руку предпоследнего лучника и тот упал на траву, корчась от боли.

Третий результат Эйрих получил, находясь рядом с противником, не выдержавшим и побежавшим прочь – стрела воткнулась в поясницу трусливого лучника.

Эйрих поместил лук в саадак, извлёк из перевязи топор и развернул коня, чтобы добить раненых.

Но затем он вспомнил, что его тело просто не знает обыденных приёмов конного боя, хоть он их и помнит прекрасно. Есть риск свалиться и сломать шею.

Ещё больше неудобства добавляет отсутствие стремян – Эйрих умел ездить и без них, но, таким образом, он лишался большей части приёмов, которыми, чисто номинально, владел.

«Поздно я коня завёл, очень поздно…»

Пришлось бросить топор обратно в перевязь и взяться за лук. По лежачим и ползучим целям стрелять очень легко, поэтому он перебил лучников, израсходовав четыре стрелы.

Бросив взгляд на основную схватку, он увидел, что нет ничьего превосходства – баланс установлен, и сражающиеся стороны не могут друг друга пересилить. И это звёздный час Эйриха.

Он недобро улыбнулся и погнал Инцитата вперёд – нужно встать на комфортной дистанции и начать безнаказанный расстрел врагов.

Собственно, он это и начал делать. Спины сражающихся были открыты, поэтому первых пятерых Эйрих убил безнаказанно. Потом оставшиеся начали что-то подозревать и частично развернулись к новому врагу, выставив щиты для защиты спин соратников.

Правда, это ослабило строй, что прекрасно увидел Наус, являющийся опытным воином.

– Во славу Вотана!!! А-а-а!!! – зарычал он, побуждая окружающих усилить натиск.

Хаотичная формация нападающих устояла, но уже наметился перелом.

Эйрих продолжал обстрел с коня, находясь на расстоянии в шагов пятьдесят от строя врагов. Это детская дистанция, поэтому стрелы он отправлял прицельно, калеча воинов врага – руки, ноги, а иногда даже убивая – в голову и открытые участки торса.

Когда на его личный счёт записался двенадцатый воин, Наус сумел продавить строй противника и началась ожесточённая рубка.

Кто-то из врагов побежал в сторону рощи, надеясь спастись, а кто-то вяло отбивался, особо ни на что не надеясь.

Эйрих ездил из края поля в край, выцеливая понравившихся противников и убивая их.

«Убивать легко, когда ты на коне и с луком», – подумал он. – «Парфяне так уничтожили Красса, а гунны сейчас завоёвывают всё новые и новые территории».

Битва кончилась тем, что остатки неудачливых нападающих, всё же, сбежали, а тех, кто не смог, убили воины готов.

– Славная битва, Эйрих!!! – воскликнул Ниман Наус, доспехи и лицо которого были покрыты чужой кровью.

Вообще, все воины были, буквально, залиты кровью врага – вот что бывает, когда безбронные вступают в схватку с бронными. Поэтому у Эйриха есть второстепенная задача – добыть как можно больше высококачественных броней для своей будущей дружины.

«У моих кешиктенов всегда были самые лучшие доспехи и булатные мечи», – подумал Эйрих, размышляя над задачей. – «Мы скупали весь булат и самых лучших рабов-кузнецов».

Степные кузнецы тоже неплохо справлялись с изготовлением надёжных доспехов, но хорезмийские кузнецы, коих они обращали в рабство, показали им настоящее мастерство работы с булатом[49], приходящим с юго-запада. Эйрих даже приказал южным городам платить часть дани булатом.

«Лучшее оружие для лучших воинов».

– Кто это такие? – спросил Хумул, пнув труп светловолосого копейщика в кожаной жилетке.

Из груди его торчала окровавленная стрела Эйриха, прошедшая почти насквозь из-за того, что жертва упала на спину. Стрела испорчена и не подлежит восстановлению.

«Хотя бы наконечник я сохраню», – подошёл Эйрих к трупу и вытащил нож.

– Не похожи на римлян, – произнёс Хумул задумчиво. – Может, кто-то из наших?

Он подошёл к недобитку, который лежал в окровавленной траве, сжимая собственные кишки.

– Эй, дружок, ты говоришь на нашем языке? – спросил у него Хумул.