Чингисхан. Тэмуджин. Рождение вождя

– Нет-нет, дядюшка, – широко раскрывая глаза и прижимая руки к груди, уверял Бури Бухэ. – Мы насытились теперь надолго.

– А вы не деритесь, – отъезжая, дед Тодоен бросил недовольный взгляд на Бэктэра. – Отец узнает, не похвалит.

Бэктэр и Хасар с хмурыми лицами поклонились ему вслед.

Отпустив племянников, Даритай и Бури Бухэ заехали в один из небольших айлов тут же на окраине.

– Здесь нас никто не найдет, – заверил Даритай, подъезжая к коновязи. – Ни дядя, ни дуры наши, ни подземные черти. Захожу я сюда редко, и кто может подумать, что мы сейчас здесь, верно?

– Найдется чем-нибудь поправить голову? – хмуро расспрашивал Бури Бухэ. – А то она у меня сейчас прямо по темени треснет.

На голоса вышел хозяин, молодой мужчина в добротной одежде из легкой замши – нукер Даритая. Увидев нойонов, он взволнованно поправил на голове шапку, принял коней и пригласил гостей в юрту. Движением бровей выпроводив домочадцев, сам постелил на мужской стороне кусок нового войлока.

– Ну, мы пока посидим у тебя, – говорил Даритай, усаживаясь. – У тебя, наверно, найдется что-нибудь выпить?

– Можно поставить котел, – с готовностью посмотрел на него хозяин.

Бури Бухэ опустился на войлок, тяжело выдохнул:

– Котел поставишь потом, а пока найди у соседей старого вина, только поскорее.

– Старое у меня есть.

– Ну, наливай побыстрее, если есть.

Через некоторое время они, довольные и благодушные, сидели за низеньким березовым столиком, на котором в корытце дымилась свежая баранина, рядом, на залитой кровью бересте, лежали куски сырой печени и почек. Хозяин, прислуживавший им, время от времени выходил куда-то и подолгу задерживался.

– Неправильно делает брат Есугей, – сыто отрыгивая, размазывая ладонью бараний жир по щекам, качал головой Бури Бухэ. – Ну, какая сейчас может быть женитьба? Сейчас надо было тайчиутов прижать.

– Я сам так думаю, – охотно поддерживал беседу Даритай. – Но разве ему объяснишь? Старший есть старший, я делаю то, что он скажет. Да и то он недоволен, то это ему не так, то другое не нравится. Надоели мне его поношения.

– Будь моя воля, я бы всех тайчиутов прогнал с Цэгэна…

– Да, правильно говоришь…

– Пусть на Керулене кочуют. Пусть там воровством и занимаются.

– Очень правильно говоришь, брат Бури.

– А мы бы у них коней обменивали.

– Очень верные слова!

– Давай еще выпьем…

– Давай…

Налили по полной чашке, подняли. В это время за пологом раздались голоса. Даритай поперхнулся, узнав в вопрошающем голосе визгливый тон своей жены, закашлялся. Бури Бухэ стукнул его кулаком по спине, спросил:

– Ты чего кашляешь, заболел?

От тяжелого удара у Даритая кашель усилился, из глаз закапали слезы. В это время в полог просунулось толстощекое лицо Шазгай.

– Ты чего сюда пришла? – негодующий голос Даритая сорвался, осип. – Чего тебе надо? Кнута давно не видела?

– Подожди, не ругайся, я пришла сказать… – Шазгай вошла, поправляя за собой полог, с трудом отдышалась. – Кое-как нашла вас, весь курень обежала…

– Ну, говори, говори побыстрее, чего надо! – раздражаясь все больше, перебил ее Даритай. – Что опять случилось?

– Мне ничего не надо, – скороговоркой заговорила Шазгай. – А надо дяде Тодоену…

– Что ему от нас еще понадобилось? – Даритай непонимающе оглянулся на Бури Бухэ.

– Алтана надо ему.

– Глупая баба! А мы тут при чем?! – окончательно рассердился Даритай. – Иди к Алтану и скажи ему, чего ты сюда притащилась?

– Нет, ты ничего не понял, – терпеливо объясняла Шазгай. – Пришли к нам люди дяди Тодоена и спрашивают: «Алтан-нойон не у вас?» Нет, говорю, а что? Оказывается, дядя Тодоен, как приехал домой, сразу послал за Алтаном, а того дома нет, недавно сел на коня, говорят, и выехал, никому ничего не сказал. По всему куреню проехали, ко всем зашли, у кого он может быть, а его нигде нет. Я думаю, он опять к Таргудаю поехал. Но дядя Тодоен велел искать по всему куреню, а теперь и вас зовет.

– Нас?

– Вас.

– Так чего же ты сразу не сказала, дура безголовая! – закричал Даритай и махнул рукой. – Иди и скажи, что не нашла нас.

– Лучше пойти, раз зовет, – не отступалась Шазгай. – Что я скажу, пропали, как и Алтан, что ли? Так он и вас заставит искать, найдут, вам же потом неловко будет.

Даритай застыл лицом, обдумывая слова жены.

– Ладно, – наконец проворчал он и посмотрел на молча взиравшего на них Бури Бухэ. – Эта безмозглая корова, кажется, говорит правильно. Лучше пойти, а то потом много шума будет.

– Поехали, – нехотя согласился тот и тут же поставил свое условие: – Но будем говорить, что ничего не пили. А ты, смотри, не сознавайся…

– Ха, когда это я братьев подводил?

– Да ты всегда, как только немного прижмут, сразу во всем признавался. Думаешь, я не помню?

– Да когда это было! – Даритай возмущенно огрызался. – Ты что, всю жизнь, до смерти будешь старое помнить?

– Нет, не буду…

– Тогда пойдем.

– Пойдем.

* * *

Дед Тодоен был зол, и было видно, что он с большим трудом сдерживает в себе раздражение. Сидя на хойморе, он метнул на них сердитый взгляд, резко спросил:

– Где вы так долго бродите?

– К одному моему нукеру зашли, – Даритай невинно моргал глазами. – Поговорили по нужному делу.