Чингисхан. Тэмуджин. Рождение вождя

– Не узнаю вас, – с улыбкой признался Есугей. – Наверно, минуло немало лет, когда мы с вами встречались.

– Меня зовут Дэй Сэсэн, а встречались мы, правда, давно, – говорил путник, протягивая обе руки и пожимая ему локти. – Да, уж очень давно. У Чжили-Буха ваши три тысячи двинулись на ставку Мэгуджина Соелту, а наши четыре сотни хонгиратов ударили по татарам справа. Вот где была настоящая сеча! Помните?

Есугей вспомнил, что одновременно с борджигинами по левому крылу татарского войска ударил какой-то незнакомый отряд, неожиданно появившись из-за леса. Татары на какое-то время пришли в замешательство, и борджигины, собравшись в кулак, всей силой обрушились на них. Удар их был сокрушителен, ряды врага расстроились, и они обратились в бегство. Тысячи Есугея, не останавливаясь на добыче, устремились в преследование. В течение трех дней они сидели на хвосте у врагов, останавливаясь только на ночь, и гнали до самого Буир-нура, где стояли их главные курени. Потом отгоняли стада и табуны, брали пленных, долго делили добычу, хоронили своих и чужих, пировали. В пылу непрерывных битв и хлопот помощь небольшого отряда вскоре забылась.

– Наверно, каждый, кто был в этой битве, запомнил ее на всю жизнь, – сказал Есугей и, соблюдая приличия, добавил: – Вы как соколы на гусей набросились, от татар перья и пух по ветру летели.

– Перья полетели, когда вы, борджигины, волчьими стаями пошли на них, а мы-то только отвлекали внимание, – заскромничал Дэй Сэсэн.

– Мы не разбили бы их в тот день, – не уступал Есугей, – если бы не ваша помощь. В самое время вы ударили, а мы успели перестроиться.

– Сполна отомстили мы тогда этим разбойникам, – польщенно заулыбался, качая головой, Дэй Сэсэн. – Ведь до этого они нам покоя не давали. А после присмирели, когда вы за них взялись.

– Они и у нас немало крови выпили, еще со времен дедов наших, – сказал Есугей и повел гостя к столу. – Поднимем чаши за ту нашу победу.

Тэмуджин, скромно пристроившись рядом с ними, съел половину гусиной ляжки, отрезая маленьким ножиком для еды, запил горячим супом и отошел к лошадям. Смеркалось. Постелив потник в сторонке, под голову положил седло и только теперь, улегшись на теплой от дневной жары земле, почувствовал, как устал он за день. В полудреме слышал, как гость говорил:

– Сын у вас, с первого взгляда видно, будет человек волчьего духа. В глазах огонь, и лицом благороден.

«Даже враги, встретившись в степи, должны говорить друг другу вежливые слова, – уже сквозь сон подумал Тэмуджин. – А потом воюют между собой. Разве это правильно?»

В утренних сумерках его разбудил отец. Дэй Сэсэн уже сидел у костра. Стреноженные кони паслись ниже по ручью. Последние звезды гасли на небе.

– У Дэй Сэсэна есть дочь, – присев рядом на одно колено, тихо сказал отец. – На один год старше тебя, это то, что мы ищем. Сейчас приведи и заседлай коней, мы поедем с ним.

Отец ушел к костру, а Тэмуджин, с тремя недоуздками в руках спускаясь вдоль ручья, мысленно пытался привыкнуть к новому своему положению.

За эти дни он уже свыкся с тем, что ему предстоит жить хоть и в чужом курене, но все же у своих родственников, среди сородичей матери. В переметной суме он вез подарки своим дядьям и двоюродным братьям. И вдруг в один миг все перевернулось и понеслось в другую сторону: он не попадет в курень, где росла его мать, а будет жить у каких-то хонгиратов, чуждых по крови, о которых раньше он почти ничего не слышал.

«Почему вдруг он так решил? – растерянно думал Тэмуджин об отце. – Неужели спьяну поддался уговорам проезжего человека? – Он неторопливыми движениями, выдерживая время, одного за другим седлал и зануздывал коней, стараясь удержать свой дух в равновесии: – Что бы ни было, мне нельзя показывать растерянности. Да и ничего нельзя теперь изменить: отец сказал свое слово этому хонгирату. А я должен показать себя человеком борджигинской кости».

С непроницаемым лицом он сел к костру, плотно поел из остатков вчерашней пищи, запил двумя чашками подогретого супа. Отец одобрительно посматривал на него.

Чувствуя на себе косые, изучающие взгляды Дэй Сэсэна, Тэмуджин сыто отрыгнул, убрал еду и быстро уложил посуду в переметную суму.

После восхода солнца, оставив дотлевающий костер, они двинулись вниз по восточному подножию горы. Тэмуджин, приотстав, вел в поводу двух вьючных лошадей. Дэй Сэсэн, с утра поправивший голову хорошей чашей арзы, рассказывал Есугею, видно, повторяя вчерашнее:

– У олхонутов сейчас нет подходящих девиц. Про харачу не говорю, но в лучших айлах их нет. Знаю, потому что в прошлом году мы так же искали невесту моему племяннику. У олхонутов не нашли, пришлось взять у джелаиров.

– Татар в ваших краях не видно? – спросил Есугей, придерживая коня при спуске в овраг. – Как они ведут себя?