Чингисхан. Верховный властитель Великой степи

В конце концов, все это не могло не сказаться на боеспособности многонациональной цзиньской армии, привело к ее ослаблению, массовому дезертирству, а затем — к разгрому, а империю Цзинь — к краху. Неслучайно летописец «Цзинь ши» («История империи Цзинь») впоследствии резюмировал: «Цзинь войском приобрела государство и через войско потеряла государство»[910].

Однако в конце 1211 года до «потери государства» было еще далеко. Тем более, что тогда монголы, по свидетельству китайского источника, «произвели великие грабежи и ушли». Под этим утверждением подразумевалось лишь только то, что подразделения монгольской армии в связи с приближением зимы были вынуждены отступить в те места, где собирались перезимовать: «Той же зимой походная ставка императора была на северных границах Цзинь»[911].

В этой связи примечательно, что в ранее захваченных, а затем оставленных монголами городах вновь были расквартированы части чжурчжэньской армии. «Чжурчжэни сумели оценить опасность и начали организовывать прочную оборону своих городов. Последнее обстоятельство сказалось на ходе компании 1212 г. в тактическом плане, но уже не могло повлиять на общую стратегическую ситуацию — пассивная оборона, к которой перешли чжурчжэни, позволила им оттянуть гибель государства, но не выиграть войну с монголами»[912].

Второе наступление на Чжунду

Китайские источники свидетельствуют о том, что возросший авторитет Чингисхана и его армии способствовал тому, что на сторону монголов начали переходить не только кидане, но и китайские и даже чжурчжэньские военачальники из армии Алтан-хана. «Они поняли, что нашествие Чингисхана совсем не обычный наезд или набег полудиких кочевников и его войска не нестройные толпы степных наездников, и стали видеть в монгольском хане будущего владыку Китая, которому суждено низвергнуть цзиньцев и основать свою новую династию. Чингисхан тотчас же использовал это отношение к себе для того, чтобы начать организовывать войска из китайцев, во главе которых были поставлены китайские же или окитаевшиеся командиры, действовавшие под началом и руководством монгольских полководцев»[913].

В числе первых китайских военачальников из цзиньской армии, перешедших на сторону монголов в 1212 году, был Гуо Бао Иуйя. По настоянию Мухали Чингисхан дал этому китайскому военачальнику аудиенцию, на которой спросил у последнего, как принудить китайцев к повиновению. Среди действий, которые Гуо Бао Иуйя посоветовал Чингисхану предпринять, были не только меры силового воздействия на население Северного Китая. По его мнению, новая монгольская власть должна была быть подкреплена силой новых законов.

Чингисхан согласился с китайским военачальником, и вскоре новые ясы Чингисхана были обнародованы. Указом Чингисхана в целях мобилизации в монгольскую армию местного населения был установлен призывной возраст: от 15 до 60 лет; если в семье, имевшей 4 акра обрабатываемой земли, было трое молодых мужчин, один из них мобилизовывался в армию. Также законодательно устанавливались размеры копчура (оброка) с разных категорий граждан (в зависимости от национальной и социальной принадлежности)[914].

В дальнейшем, как считает российский исследователь Р. П. Храпачевский, Чингисхан и его преемники пришли к пониманию того, что важнейшая роль в принуждении китайцев к повиновению все же играет «заимствование китайского опыта управления (в том числе, и в области налогообложения. — А. М.) вместе с заимствованием самих китайских чиновников, перешедших на службу к монгольским правителям…»[915]

Однако Чингисхан, помимо китайцев, стремился привлечь на свою сторону прежде всего «братский киданьский народ», в том числе и представителей киданьской аристократии, в качестве советников служивших чжурчжэньскому императору. Одним из них был киданьский полководец (тысяцкий армии Алтан-хана. — А. М.) Елюй Люгэ.

В первый весенний месяц 1212 года в Лунане собралось представительное собрание киданей, на котором Елуй Люгэ, объединившись с Елюй Ахаем, провозгласил себя главнокомандующим киданьского воинства[916], после чего к Чингисхану был отправлен посол с известием о присоединении киданьских войск к монголам.

Возмущение киданей против цзиньцев в Ляодуне и их переход на сторону монголов явилось серьезным ударом по позициям империи Цзинь в этом районе (северо-восток Китая). Поэтому Алтан-хан тотчас отправил Си-аньского уполномоченного по усмирению Ваньгинь Хуша (Хошо. — А. М.) с шестьюдесятью тумэнами цзиньских войск на Елюй Люгэ[917], а также объявил награду за его голову.