Чингисхан. Верховный властитель Великой степи

Монголо-киданьское соединение под командованием Толун чэрби, продвигаясь на юг, зимой 1215 года овладело городами Чжэндин и Дамин (нынешней провинции Хэбэй), а также Анъян (нынешней провинции Хэнань), форсировало реку Хуанхэ и достигло Дунпина (нынешняя провинция Шаньдун).

Командир авангардного отряда Цаган передал Алтан-хану требование Чингисхана «подчиниться миром». Очевидно, что ответа не последовало, и весной 1216 года, войско Толун чэрби, опасаясь, что лед реки Хуанхэ растает, повернуло назад…

Командир второго отряда Самуха повел своих воинов в поход на юг в конце лета 1215 года с территории Тангудского царства. М. И. Иванин так описал еще не завоеванную к тому времени монголами часть империи цзиньцев и задачу, поставленную Чингисханом перед своим полководцем Самухой по овладению ею: «Из обширных владений у цзиньцев оставалась еще полоса земли между рекой Хуанхэ и границей империи Сун (государства Южных Сунов. — А. М.). Вход в эти владения с севера был защищен широкой и быстрой рекой Хуанхэ, с востока — морем. Проникнуть к новой столице цзиньцев со значительными войсками нельзя было иначе как через узкий проход между рекой Хуанхэ и утесистыми горами Хуа-шан. Но этот проход был защищен сильной крепостью Тхун-гуань, которая… считалась ключем ее.

Чингисхан приказал темнику Самухе со своим тумэном перейти в верховьях реку Хуанхэ и, двигаясь областью Шан-си, стараться нечаянным нападением овладеть крепостью Тхун-гуань и потом броситься на южную столицу цзиньцев»[958].

В августе — сентябре Самуха овладел городами Яньань и Хуанлин провинции Шэньси и подошел к заставе Тхун-гуань, но овладеть ею не смог. Поэтому в конце октября он форсировал реку Вэй-гол и, пройдя по горным тропам, в декабре 1215 года вышел в тыл заставы Тхун-гуань, и таким образом приблизился к цели своего похода, южной столице Алтан-хана.

^{Схема боевых действий армии Чингисхана в 1215–1216 гг.}

«Когда монгольские войска день ото дня сближались около столицы, Гао-ци только о безопасности своей заботился и хотел, чтобы находилось в столице многочисленное войско. Таким образом, области и провинции, оставленные без всякой обороны, были разорены и разграблены. Нючженьский государь был обманут, и положение царства его час от часу становилось опаснее…[959]Монгольские войска, куда ни обращались, все покоряли. Нючженьский государь отправил посланника просить о мире. Монгольский государь, соглашаясь, сказал генералу Самухе: «Если серны и олени внутри облавной площади уже нами пойманы, а остался один заяц, так чего бы ни отпустить его?»[960]

Самуха, стыдясь, что он еще ничем не отличился, не соглашался на заключение мира и отправил нарочного сказать государю нючженьскому, чтобы он, если желает договориться о мире, сложил с себя достоинство императора и назвался вассалом, в замену же того признан будет королем (ваном. — А. М.).

Таким образом, (они) не смогли приступить к мирным переговорам (то есть, Алтан-хан не принял эти условия. — А. М.»[961]

Попытка Чингисхана подчинить себе чжурчжэньского императора относительно мирным путем не увенчалась успехом. Алтан-хан и на этот раз не принял его ультиматум. Тем не менее — как считает монгольский военный историк Х. Шагдар, — осуществленный двумя отрядами Чингисхана рейд к южной чжурчжэньской столице позволил разведать подходы к последнему оплоту Алтан-хана, предпринять попытку его окружения… стал тяжелым психологическим ударом по защитникам Бянь-цзиня[962].

Следует подчеркнуть, что результаты боевых рейдов монгольских войск по всем направлениям были впечатляющими: «…той осенью (1215 года. — А. М.) было взято в итоге городов — 862…»[963]