Чингиз-наме

Считаю своим долгом выразить глубокую признательность всем, кто способствовал изданию труда В. П. Юдина: академикам АН РК Ж. М. Абдильдину и М. К. Козыбаеву; членам Ученого Совета Института истории, археологии и этнографии АН РК, рекомендовавшим книгу в печать; сотрудникам Института К. А. Пищулиной, X. А. Аргынбаеву, О. И. Исмагулову, ознакомившимся с рукописью работы и принявшим участие в ее обсуждении.

Особая благодарность безвременно ушедшему академику АН РК Р. Б. Сулейменову, члену-корреспонденту АН РУз. Б. А. Ахмедову, доктору филологических наук Е. 3. Кажибекову, ученикам В. П. Юдина — М. X. Абусеитовой, Т. К. Бейсембиеву, Н. Э. Масанову и спонсорам издания Б. X. Туралиеву, Б. К. Карашанову, а также Ж. М. Жапбасбаевой и А. К. Султангалиевой.

Ю. Г. Баранова

В. П. ЮДИН ОРДЫ: БЕЛАЯ, СИНЯЯ, СЕРАЯ, ЗОЛОТАЯ...

В истории евразийских степей и прилегающих к ним районов послемонгольского времени хорошо известны кочевые объединения, в названия которых входило слово орда. Некоторые из них, например Золотая Орда, претендовали даже на статус “мировой” державы.

Кроме Золотой Орды были Орды Белая, Синяя, Серая, Пегая, Мамаева, Муратова, Ахматова, Волжская, Заяицкая, Перекопская, Крымская, Белогородская, Залесская, Городецкая, Большая, Средняя, Младшая (Меньшая), Орда-Сотня, Ногайская (Мангытская), Казачья (Казацкая, Киргиз-Кайсацкая, т. е. Казахская), Каракалпакская, Калматцкая и др.

Многие из орд существовали в Казахстане и других степных и горных районах в XVI—XVIII вв. и позднее. В это же время в степях продолжала жить память о ряде орд более раннего времени. Но это была не просто память. Идеализированные представления о Чингизовой орде и ордах его ближайших преемников с самого начала осознавались господствующими слоями кочевников в качестве правовых норм. Они служили важным источником права, регулировавшим внешние и внутренние отношения между кочевыми и оседлыми объединениями и государствами, образовавшимися на обломках Монгольской империи.

Феномен татаро-монгольского нашествия и завоевания, образования Монгольской империи и улусов сыновей и ближайших потомков Чингиз-хана потряс воображение современников, заслонил события предшествующей истории, а в памяти кочевых народов в огромной мере стер события более ранней этнической, политической, социальной, идеологической, этической и культурной истории. На смену пришли новые реалии.

Татаро-монгольские завоевания перекроили политическую карту Евразии. Затронули они в некоторых отношениях и Африку. В течение многих веков их отзвуки отмечались в мировой истории.

Изменен был, однако, не только материальный “мировой” порядок, но и идеальный, духовный. И в том и в другом отношениях евразийский мир претерпел величайшую перестройку.

Политические последствия монгольских завоеваний изучены в целом неплохо, хотя многие проблемы нуждаются в дополнительном исследовании, а ряд вопросов даже не поставлен. То же следует сказать об изучении перестройки духовной. Здесь количество не только слабо изученных, но и не затронутых, просто не поставленных проблем с трудом поддается учету. Довольно хорошо освещен, например, культ Чингизхана и Чингизова “золотого” рода[43]. Могут быть названы и некоторые другие аспекты “нового мирового” духовного порядка, утвержденного монголами.

Назовем некоторые очень важные, но недоисследованные вопросы. Например, раздел Монгольской империи Чингизханом, произведенный им при жизни между его сыновьями и внуками, стал таким прецедентом, который послужил источником права для многих народов и действовал в некоторых районах вплоть до XX столетия. Возникшие на основе этих разделов представления и, более того, непререкаемые психологические императивы являлись достаточными обоснованиями претензий на верховную власть, территориальные притязания, поводом для войн, основаниями для заключения мира и мирных договоров и т. д. “Раздел Чингизхана” и “разделы” его преемников стали у кочевых и некоторых других народов высшими категориями правосознания, мировоззрения и идеологии.

Идеологический и психологический переворот в общественном сознании многих народов Евразии, прежде всего кочевых народов, который можно было бы условно назвать идейно-психологической “революцией”, был столь велик, что перерос масштабы крупного, но вписывающегося в рамки привычного развития событий явления и повлек за собой формирование нового мировоззрения.

Предания о происхождении Чингизхана, его рода, предков были, например, включены в мусульманские представления о происхождении человечества и тем самым в мусульманскую картину мира. История происхождения рода человеческого в мусульманских исторических сочинениях, начинаясь, как обычно, с сотворения человека и истории пророков, была дополнена циклом преданий об Огузе, генеалогиями тюрко-монгольских племен, генеалогией рода Чингизхана и дальнейшим разветвлением родов, племен и народов кочевого мира. Таковы, например, “Сборник летописей” Рашид ад-Дина и многие другие мусульманские исторические труды.