«Чингизово право». Правовое наследие Монгольской империи в тюрко-татарских ханствах и государствах Центральной Азии (Средние века и Новое время)

Казалось, на этом период многовластия прекратился, и все Шайбаниды признали власть Кучкунджи-хана. Однако нумизматический материал убеждает нас, что всё было не так просто: бухарский правитель Убайдаллах, как оказалось, не собирался отказываться от ханского титула и проводил совершенно независимую политику, на что указывает тот факт, что в правление Кучкунджи-хана в Самарканде и Бухаре чеканились монеты разных стандартов[277]. Таким образом, бухарский Убайдаллах-хан не считал себя подчинённым самаркандского Кучкунджи-хана и проявлял это даже в форме такого явного атрибута суверенной власти, как монета собственного чекана!

В 940 г. по х. (1533 г.) Убайдаллах стал верховным ханом, и дуализм власти на некоторое время был ликвидирован. И даже когда после его смерти в 946 г. по х. (1539/1540 г.) в Самарканде утвердился Абд ал-Латиф-хан, сын Кучкунджи-хана, а в Бухаре — Абд ал-Азиз-хан, сын Убайдаллах-хана (причём оба, опять же, чеканили собственные монеты), фактически государство сохраняло единство во главе с самаркандским ханом.

Однако сразу после того, как они один за другим скончались в 957 г. по х. (1550/1551 г.), в Бухарском ханстве вспыхнула очередная смута, и на трон верховного хана претендовали сразу несколько Шайбанидов, что немедленно отразилось и на бухарской нумизматике. Преемником Абд ал-Азиз-хана в Бухаре стал Йар-Мухаммад-султан, внук Мухаммада Шайбани, а на трон Самарканда предъявил права Пир-Мухаммад, правитель Балха.

Опираясь на письменные источники (создававшиеся при дворе представителей других ветвей рода Шайбанидов), современные исследователи оценивают Йар-Мухаммад-султана как весьма слабохарактерного человека и пассивного деятеля, считают, что он являлся всего лишь удельным правителем Бухары, причём держался у власти только благодаря поддержке влиятельных родичей. Однако в 957 г. по х. (1550/1551 г.) монеты с его именем и ханским титулом чеканились не только в Бухаре, но также в Самарканде и Балхе. Таким образом, противники Пир-Мухаммад-султана признавали внука Мухаммада Шайбани верховным ханом, а Бухара в очередной раз (после Убайдаллаха) на некоторое время стала основным политическим центром государства Шайбанидов[278]. В глазах своих приверженцев Йар-Мухаммад-Султан как старший из прямых потомков Шайбани-хана, основателя династии, являлся наиболее законным претендентом на трон.

Впрочем, верховное правление Йар-Мухаммада продлилось очень недолго: в том же году его соперник изгнал его из Бухары, вернуть которую внуку Мухаммада Шайбани-хана удалось только при помощи ташкентских и самаркандских Шайбанидов[279]. Авторы исторических сочинений, состоявшие при дворах представителей других ветвей Шайбанидов, предпочитали не упоминать о царствовании Йар-Мухаммада, в результате чего в современной историографии утвердилось мнение, что «прямые потомки Мухаммада Шейбани-хана никогда и нигде официально не правили»[280]. Однако, как видим, кратковременное правление внука Мухаммада Шайбани оказалось зафиксировано в нумизматическом материале.

В течение пяти лет верховным ханом государства Шайбанидов и одновременно главой рода являлся Науруз Ахмад Барак-хан, сын Суйундж-Ходжа-хана (1551–1556 гг.). Несмотря на то что в течение всего своего правления ему приходилось бороться с султанами-сепаратистами, других претендентов именно на ханский трон в его правление фактически не было. Однако сразу после его смерти государство Шайбанидов сотрясла очередная смута, о которой, как ни странно, практически не упоминается в письменных источниках и, соответственно, в современных историографических работах. Поэтому на помощь исследователю снова приходят шайбанидские монеты.

Официально считалось, что преемником Науруз-Ахмада как старшего хана стал балхский правитель Пир-Мухаммад-хан, также находившийся у власти в течение пяти лет (1556–1561 гг.). Однако на основе данных нумизматики можно сделать вывод, что его приход к власти был отнюдь не так гладок. Оказывается, поначалу его власть признавали только Балх и Фергана, тогда как один из наиболее важных улусов (вилайетов) ханства, Ташкент, в противовес ему выдвинул ханом Тимур-Ахмад-султана, с именем которого были отчеканены ташкентские монеты в 963 г. по х. (1556 г.)[281] Анализ генеалогии потомков Шибана позволил выяснить, что Тимур-Ахмад был удельным владетелем Хисара и сыном Хамза-султана, а потому вообще не являлся членом династии Шайбанидов: он приходился четвероюродным братом Мухаммаду Шайбани, и их общим предком являлся лишь прапрадед золотоордынский царевич Ибрагим (Аба-оглан), живший в сер. XIV в.[282] На каком же основании Шайбаниды с готовностью признали власть своего столь дальнего родича?

Ответ содержится в сведениях Фазлаллаха б. Рузбихана, придворного литератора Мухаммада Шайбани-хана: оказывается,