Чиновник для особых поручений

В своих действиях они почти во всем совпадали с большевиками, за исключением одного крайне важного аспекта – отрицая всякую власть, они совершенно не просчитывали своих позиций на этот счет, действуя так, как считали нужным. У большевиков такого «карт-бланша» не было именно потому, что все их действия как раз и были направлены на захват власти. И это, при большом внешнем сходстве, сулило неразрешимые противоречия в ближайшем будущем. А сходство было таким разительным, что многие «рядовые» большевики, особенно из солдат, охотно посещали собрания анархистов и простодушно удивлялись тому, что большевики не поддерживают анархистов, тогда как последние всегда стоят на стороне большевиков. И предсказать, куда повернут эти «заблудшие души», когда табачок станет врозь, было решительно невозможно.

– Слушай, Камо, – вдруг спросил Стас. – А ты куда планируешь свои силы приложить?

– Как куда? – искренне удивился тот. – Куда партия пошлет, конечно? А куда меня партия пошлет?

– В Баку, скорее всего, – поняв, что последний вопрос обращен к нему, вышел из задумчивого состояния Сталин. – А что?

– Слушай, оставь его здесь пока, а?

Сосо внимательно посмотрел на друга.

– Стас, ты опять что-то придумал?

– Немножко, – слукавил опер. – Так что, оставишь?

– Сначала расскажи, что опять придумал.

Глава 21 Выбор

…Сталин, слушая пылкую речь Владимира Невского, задумчиво смотрел в окно. Там вовсю светило яркое солнце. Чирикали и дрались воробьи, а майский ветерок весело гонял по тротуару обрывки газет. Хотелось распахнуть окно и полной грудью вдохнуть свежего воздуха.

«Ладно, секретарша проветрит после совещания».

Он посмотрел на Ингу. Небрежно закинув ногу на ногу, она сосредоточенно стенографировала в блокноте высказывания каждого из выступавших. Казалось, девушка совершенно не замечает заинтересованные взгляды мужчин, косящихся на ее колени. Сталин усмехнулся: ему ли не знать, что эстонка фиксирует все и всех, причем не только на бумаге.

– После этих приказов Керенского в армии такое брожение началось, что, того и гляди, крышку сорвет! К нам в Военную организацию приходили представители отдельных воинских частей. Солдаты недовольны! Они прямо говорят, что весь этот бардак с Временным правительством у них уже вот где! – Невский чиркнул себя ребром ладони по кадыку. – Я считаю, что если не начнем мы, начнут без нас. Давайте решать, товарищи!

Уже битый час обсуждался вопрос о демонстрации. Любят поговорить его товарищи, ох любят! Сосо, в принципе, терпимо относился к слабостям других. Его сейчас больше волновал другой вопрос – клюнет Керенский на эту наживку или нет? Должен, по идее. У Исаева великолепный аналитический ум, это даже генерал Потапов признает.

Сталин молча слушал, не встревая в спор. Военная организация рвется в бой. Они последнее время, вообще, слишком много самостоятельности стали проявлять. Инициатива, дело, конечно, хорошее, если не во вред.

– Я считаю, что это должна быть совместная демонстрация рабочих и солдат! – Володарский снял с носа очки, протер их платочком и водрузил на место. – Вопрос в том, есть ли у рабочей массы такое настроение, которое толкнет ее на улицу? В массе что-то нарастает. Можно сказать, что есть перелом настроения в нашу пользу.

Они выступали один за другим, а Сталин, сохраняя на лице маску внимания, упорно размышлял о своем. То, что вооруженная демонстрация рабочих и солдат состоится, было ясно. Вопрос в том, смогут ли они все сделать так, как задумали. Масса только с виду кажется управляемой. Когда ударит в голову лихая вольница, уже ни за что ручаться будет нельзя.

– Честно сказать, я не заметил у рабочих того единого порыва, о котором толкует товарищ Слуцкий, – спокойно сказал Калинин. – У солдат есть повод для недовольства, у рабочих такого факта нет.

– Ты хочешь сказать, товарищ Калинин, что среди рабочих нет революционного настроения? – спросил представитель Василеостровского района Иванов.

– Революционное настроение среди рабочих есть, – повернулся к нему Калинин. – Но оно выражается в длительной работе сознания. И разрядку оно находит в пустой говорильне. А демонстрация без повода, сами понимаете, никакой почвы под собой не имеет.

«Он прав, – подумал Сосо. – Подняв рабочих, мы будем перед ними в ответе. И любые последствия от провокационных выпадов поставят нам в вину».

– Я считаю, что надо принять предложение товарища Плотникова, – закончил свое выступление Калинин. – На солдатской демонстрации мы увидим, на что мы можем рассчитывать.

Он замолчал, и все взгляды обратились к Сталину.

– Я вижу в создавшемся положении новые условия, – негромко сказал он. – Имеется Временное правительство, куда делегировали министры и от Совета Рабочих и Солдатских Депутатов и от Государственной Думы; министры издали каторжные законы, Дума вынесла резолюцию о наступлении. Если дадим обнаглеть и дальше, то скоро подпишут нам смертный приговор. Брожение среди солдат – факт.

Он обвел глазами товарищей. Никто не возразил.