Чиновник для особых поручений

Прочитав паспорт и удостоверение, он молча протянул их Стасу. В нескольких шагах уже маячили двое городовых. Оперативно они тут работают, надо признать. Конечно, когда городовые на каждом углу. Впрочем, по рассказам стариков, и у нас было не хуже, пока Хрущеву сдуру не показалось, что преступность находится при последнем издыхании. Лысый кукурузник, недолго думая, объявил во всеуслышание, что в 1980 году покажет последнего преступника в музее, а милицию, ничтоже сумняшеся, сократил. С тех самых пор несколько постовых «закрывали» не часть улицы, а часть района, а опера и участковые ногами отрабатывали то, что недосмотрела патрульно-постовая служба.

– Тут девица где-то была, – спохватился Стас. – Она в меня первая стреляла.

– Какая девица? – опять переглянулись жандармы.

– Девицу видали? – обратился Всеволод к городовым.

– Какая-то девица на извозчике укатила минуту назад, – степенно козырнув, ответил один из городовых. – Но я это издалека видел, остановить не мог.

– Ладно, – устало сказал Стас. – Я ее сам прошляпил, пока с ее напарником возился. Шустрая, стерва, как вьюн.

– Что происходит, господа? – к ним подходил в распахнутой шубе Аркадий Францевич.

– Простите? – вздернув голову, повернулся к нему «лощеный».

– Успокойтесь, поручик, – одернул его пожилой. – Это статский советник Кошко. Здравствуйте, Аркадий Францевич.

– Рад видеть, Филипп Осипович, – протянул руку тот. – Вы, Станислав, смотрю, пользуетесь шумным успехом.

Стас криво усмехнулся, пожав плечами. А что он еще мог сказать?

Добрых два часа их промурыжили в отделении. Когда Стас, усталый и злой, вошел в холл гостиницы, вся жандармская троица находилась там. Увидев его, они дружно встали с кресел.

«Ну, блин, еще и эти!»

Но, как выяснилось, цели жандармов были далеки от служебных.

– Позвольте представиться, – щелкнул каблуками Всеволод. – Поручик Исаев. Всеволод.

– Поручик Тиссен. Друзья зовут меня Ники.

– Штаб-ротмистр Павлов. Филипп Осипович. Просим с нами отобедать.

– Поручик… виноват… коллежский секретарь Сизов. Станислав. Меня вообще-то Аркадий Францевич ждет, – пожимая всем троим руки, неуверенно ответил Стас.

Оговорку он допустил умышленно, чтобы не подумали, что он какой-нибудь «шпак». Кроме того, он что-то смутно помнил, опять же из художественной литературы, что жандармы сами были весьма заносчивы и такое простецкое отношение им было несвойственно. Там, кроме этого, упоминалось, что жандармам подавать руку вроде бы было не принято. Впрочем, это, кажется, касалось военных, а он-то такая же ищейка, как и эти трое. Да и черт с ним.

«За „не знаю” не отвечаю», – озорно подумал Стас, вспомнив весьма к месту одну из самых распространенных «откоряк» в блатной среде.

– Аркадий Францевич по приказу свыше срочно выехал в Петербург, – сообщил штаб-ротмистр. – Просил передать, чтобы вы выезжали следом. Но сегодня поездов до Петербурга уже не будет. Поедете завтра утром.

– А мы сами завтра уезжаем туда же, – сообщил Всеволод. – Так что поедем вместе, если не возражаете.

– Не возражаю, – отозвался Стас, мимоходом подумав, что в компании трех жандармских офицеров его убить будет несколько посложнее.

– Ну, что, господа? Все формальности улажены, все верительные грамоты вручены, – ехидно встрял лощеный Ники. – Пора за стол! Нет-нет, в ресторане пускай купчишки пьют, нам невместно, – добавил он, увидев, что Стас покосился в сторону ресторана.

Они поднялись в номер, где уже был накрыт шикарный стол. Впрочем, вполне возможно, что шикарным он был только в глазах опера времен перестройки, а здесь считался вполне обычным или даже чем-то на уровне нашего «водка, килька, плавленый сырок».

– Я полагаю, мне нужно внести свою долю, – не очень уверенно обратился он к Филиппу Осиповичу, но тот в ответ только махнул рукой.

– И думать не смейте!

– Это стол в вашу честь! – смеясь, пояснил Всеволод. – За спасение господина Столыпина, дай ему Бог долгих лет жизни, и за ваш меткий выстрел!

– Воля ваша, – не стал спорить опер.

…Стас сидел в купе, не высовывая носа, а поезд вез его прямиком в Петербург. Всеволод дрых как дитя на верхней полке. Неплохими ребятами оказались эти жандармы. Совершенно ничего общего с тем, что писали о них в книжках его детства. Зато если сравнивать с комитетчиками или с фээсбэшниками, как они сейчас зовутся, то как горошины из одного стручка. Даже пьяные вели разговор грамотно, говоря много, но ни слова лишнего. И, само собой, «раскручивали» его, как могли. И не их вина, что «лишнего» ничего так и не узнали.

Стас усмехнулся. Что с них возьмешь, работа такая. А вот он много интересного узнал. Потому что на «прочие» темы они говорили охотно и много, а его и не интересовали их секреты. Хватило за глаза и того, что он стал лучше понимать местную расстановку сил. Кстати, она его совсем не обрадовала.