Чиновник для особых поручений

– Каким образом мы выберемся в Россию? – спросил Стас, когда Инга сделала первый глоточек кофе.

– Сначала мы будем пить кофе, – ответила она, отпивая еще глоточек. – Потом будем разговаривать о делах.

«Ну конечно, – саркастически подумал Стас. – Она же эстонка. Эстонские парашютисты и с неба спускаются в три раза медленнее».

То ли чашечка была маленькой, то ли Инга была исключением из правила, но не прошло и минуты, как беседа возобновилась.

– Цыганского языка ты, конечно, не знаешь?

– Только «ромалэ» и «чевелэ»… ну, еще «эх!»

Инга двинула уголками рта, показывая, что шутку поняла.

– Ничего, – спокойно сказала она. – Полиция его тоже не знает.

– Вы что, в цыгана меня превратить решили? – поразился он.

Вот затея, глупее не придумаешь! Бродячий народ во все времена находился под самым пристальным вниманием полиции. На главной площади города и то безопаснее прятать!

– Нет, – помолчав, ответила Инга. – Это такая эстонская шутка.

– А-а… очень смешно.

– Прятать тебя среди цыган плохо, – с самым серьезным видом пояснила она. – Во-первых, их полиция проверяет очень часто.

– Я знаю. А во-вторых?

– Во-вторых, ты не умеешь плясать с медведем.

Стас озадаченно уставился на Ингу, пытаясь сообразить – это что, снова тонкий эстонский юмор?

– Но самое главное не в этом. Наши друзья сегодня сообщили, что полиция тебя не ищет.

– Полиция не ищет? – выделил он голосом первое слово. – А кто ищет?

– Да, ты понял правильно. Полиция тебя не ищет, потому что господин Демидов был освобожден через три дня после задержания.

– А госпожа Демидова?

– Госпожу Демидову освободили в один день с тобой. Нет, – добавила она, увидев, как изменилось лицо Стаса, – ее освободили по-настоящему, наш человек в полиции это подтверждает. А тебя ищет не полиция, а какие-то люди. И очень хорошо ищут.

Стас потер лоб. С одной стороны, кое-что прояснилось. В самом деле, зачем искать человека, которого сами же выпустили? И с какой, спрашивается, стати его искать, если смерть господина Бронштейна совершенно не криминальная? Если и есть там какие шероховатости (а они есть, конечно), то доказать их очень трудно, почти невозможно. Тогда зачем ягодицы напрягать? Как будто он сам подобные смерти ни разу не отказывал. Здесь, слава богу, ясно.

С другой стороны – загадок стало еще больше. Куда делась Галина? Кто эти люди, которые его ищут? Одними «алмазными» делами всю эту суету объяснить не получается. «Де Бирс» это или другая компания, но они, по сути, и так правят бал на рынке драгоценных камней. И у них наверняка есть тысяча и один способ поумерить активность конкурента, да еще и лапы на этом погреть. Его смерть по большому счету на ситуацию никоим образом не повлияет. Стало быть, все эти телодвижения идут совсем по другому департаменту. В задумчивости подняв глаза, Стас столкнулся с внимательным взглядом Инги. Эстонка без всякого стеснения изучала его, словно бабочку, надетую на булавку.

– Кто-то очень хочет убить тебя, Станислав.

– Спасибо, я уже сообразил, – буркнул он.

– Мне нужно точно знать, кто и зачем. Иначе я не могу гарантировать тебе сохранность жизни.

Стасу стало смешно. Его, офицера милиции, собирается охранять молодая женщина. Да ее саму охранять надо! Сохранность она, видите ли, гарантировать не может! Вот еще Кевин Кестнер на его голову, блин!

– Не надо мне ничего гарантировать. Помогите с документами, я сам выберусь.

Лицо Инги стало холодным и официальным.

– К сожалению, не могу. У меня контракт.

– А, ну если контракт, тогда конечно…. Не знаю я, кто охотится. Может, разведка чья-то, может, масоны.

– Значит, ты многим мозоли оттоптал, если даже предположить не можешь, кто тебя хочет прикончить. Ладно, я что-нибудь придумаю.

Она говорила без малейшего сарказма, скорее с легким сожалением. Как сестра милосердия, которая слегка огорчилась, что вместо ожидаемых пяти придется пятнадцать клизм ставить. В это время стукнул дверной молоток – пришел фотограф.

…Шипел, выпуская пары, похожий на тянитолкая паровоз Зигля. На темно-синем вагоне сияли бронзовые буквы «Wien – Warshawa»[13]. Жандарм, бегло просмотрев паспорта на имя Станислава Гржибовского и его супруги Иоанны Гржибовской, с вежливой улыбкой вернул их Стасу и Инге, и они вошли в вагон. Свой небольшой саквояж «пан Гржибовский» нес сам, а огромный чемодан «пани Иоанны» тащил за ними дюжий носильщик. В самом деле, не может же благородная пани путешествовать с одним ридикюлем.

– Слушай, у меня такое чувство, что за нами «хвост». Или это ваши приглядывали?

Они уже сидели в купе. Стас не боялся показаться слишком осторожным – в таком деле лучше показаться смешным, чем оказаться убитым. Потом, если что, вместе посмеемся.

– У тебя хороший нюх, Станислав. Но плохое зрение.

– В каком смысле?

– В самом прямом, – спокойно ответила Инга. – Нас пасут. На вокзале их было четверо – классический «конверт». В наш вагон сели двое. Где остальные, не знаю. Кстати, «приняли» они нас именно на вокзале. Вот потому я предпочитаю работать одна.

– Что с ними делать будем? – деловито поинтересовался Стас.