Чиновникъ Особых поручений (СИ)

Не без труда отобрав у помрачневшего здоровяка штуцер, оружейный магнат покрутил его, затем нажал-сдвинул и разобрал на две части, передав их дворцовому полицейскому:

— В кофр.

Туда же переправили подсумок с десятком тупорылых безоболочечных патронов неприятно-большого калибра, маску (выбрали ту, что почище) и кучку документов, нашедшихся у павших борцов за светлое будущее французского народа — на чем сбор памятных сувениров был закончен. Обменявшись с Агреневым и Долгиным парой неразборчивых фраз, Великий князь чуть хриплым голосом распорядился:

— Господа, несите архив к воротам.

Видя, как пара чиновников молча подцепила и поволокла в проход кофры, «каваллерист» и оставшийся целым придворный полисмен обменялись нечитаемыми взглядами и начали примеряться к оставшимся на земляном полу баулам.

— Николай Николаевич, вы как, сами идти сможете?

— Благодарю, вполне.

Тем не менее пошатывающегося Шиллинга, и заметно приободрившегося после укола обезбола раненого дворцового стража ненавязчиво страховали во время их короткого перехода к воротам, выходящим сразу на морской причал. Створки были открыты, позволяя лучам вечернего солнца освещать штабеля разнокалиберных ящиков и подозрительную кучу чего-то, накрытую куском рыжего брезента — из под которого предательски вытарчивал башмак с неравномерно стертым каблуком… А так же заехавший внутрь лабаза старенький, но еще крепкий пароконный фургон — где сидел чем-то недовольный третий дворцовый стражник, за которым с оружием наизготовку следили сразу два долгинских телохранителя. Вернее даже не за ним, а за большими и туго набитыми джутовыми мешками, кое-где прострелеными и густо заляпанными подсыхающей кровью: чуть расслабившись при виде явившегося начальства, хмурые мужчины тут же сдернули с ближнего штабеля ящик из-под фиников, поставив его близ дорожных кофров. Затем еще один, только им брякнули о землю возле фургона, достав из него целое ведро промасленных гвоздей и молоток с короткой ручкой…

— Грузим бумаги и деньги!

Его императорское высочество не погнушался лично подать пример, милостиво соизволив пнуть один из мешков с деньгами. Его почин тут же подхватили, в десяток минут заполнив внутреннее пространство повозки тяжелыми ящиками — после чего Михаил Александрович огласил новые распоряжения:

— В двух сотнях саженей от нас пришвартован пакетбот «Саванна». Доезжаете до судна и поднимаетесь на борт: с вами отправится надворный советник Долгин, организует заселение и доставку ящиков в большую каюту. Глаз с них не спускать! Затем он закончит здесь все дела, вернется на пакетбот, и вы все немедля отплываете в Санкт-Петербург: вплоть до прибытия и передачи груза находитесь под командованием Григория Дмитрича.

Чуть ссутулившись из-за тяжести бронежилета, и все сильнее ноющей ушибленной груди и сломанного ребра (или двух), Великий князь устало закруглился:

— Все необходимые подробности надворный советник доведет до вас в рабочем порядке.

Удачно поучаствовавший в «лабазном побоище» дворцовый полицейский, на правах соратника позволил себе полюбопытствовать:

— Осмелюсь спросить, Ваше императорское высочество — а как же вы?

— Я возвращаюсь через Париж, на «Сапсане». В Порт-Кале никого из нас никогда не было, а на этом складе произошло обычное выяснение отношений между местными контрабандистами. Убитые… Хм, Григорий Дмитрич?

— Тело вашего человека уже на «Саванне», в холодильном отсеке. Что касается революционэров, то боюсь, в амбаре этой ночью случится большой пожар.

Покосившись на дюжину пованивающих керосином жестянок, скромно стоявших чуть в стороне от ворот, младший брат государя-императора Всероссийского напоказ вздохнул и согласился:

— Да, такое бывает…

«Каваллерист» зримо помрачнел, вновь переживая гибель приятеля-сослуживца. Ну и совсем немного тревожась за свое героическое реноме, изрядно пострадавшее от встречи с мертвым бандитом и огрызком его головы.

— Думаю, по прибытии в столицу до всех обязательно доведут официальную историю нашего пребывания во Франции.

Посчитав, что с августейшим напутствием закончено, подраненый телохранитель подхватил вожжи, шлепнул ими по лоснящимся крупам лошадей и те легко выдернули фургон из проема ворот. Натянув ремни, он подождал, пока в повозке пристроится последний из чиновников, вновь зацокал языком, побуждая застоявшихся меринов прибавить шагу — и повозка в сопровождении надворного советника направилась прямиком к «Саванне», лениво дымящей трубами дежурного судового котла.

— … зачем тогда выжидал? Сразу бы выстрелил, как только ты подошел к столу, и все: в начавшейся суматохе он бы спокойно ушел, а вся вина за случившееся…