Чёрная Армада

У меня не осталось при себе почти ничего — ни снаряжения, ни оружия. Даже серьга радиопередатчика закатилась куда-то во время потасовки на «Изумрудном страннике». Впрочем, оружие мне не особенно и нужно. От рагнитов, надо надеяться, Акара на некоторое время очищена, других хищников мне бояться нечего — справлюсь. Хуже, что осталось всего две пластинки пищеэнергана — явно не хватит, чтобы восстановить хоть часть сил. С другой стороны, достаточно, чтобы на своих ногах доплестись до форта.

Сейчас путь был легче, чем в прошлый раз. Не нужно бояться, что ненароком засекут рагниты. Я уверен, что теперь мне не грозит и Казагассс — во всяком случае, того, что произошло с Уолтером и Одзуки, со мной не произойдёт, борьба с этой силой перешла у меня на какой-то более тонкий уровень. Наибольшую опасность представляли рагнитские контрольные «пирамидки», запрограммированные на уничтожение всего, что по размерам и форме хоть отдалённо напоминает гуманоидов. Но где находится часть их, я знал. Остальные попытаюсь выявить и обойти…

На наших я набрёл на второй день. Чёрные точки на белой простыне — трое суперов и четверо цитиан.

Встреча друзей. «Давно не виделись». Охи и ахи, обнимания — никакой в нас не осталось мужской строгости и сдержанности. Даже угрюмый Ковальский готов был сентиментально прослезиться. Что говорить, у меня у самого комок в горле стоял. Мы прошли через ад. И узы, которые нас теперь связывали, были покрепче братских уз. Это гораздо значимее, чем просто дружба боевых товарищей. Круг нечто иное. Это единство помыслов и действий. Это… Одним словом, это просто Круг… Из которого в живых остались всего четверо и которому под силу оказалось в тяжелейшей схватке совершить чудо.

Цитиане что-то тоже верещали, так часто, что и не поймёшь. Похоже, они тоже были рады увидеть меня в живых.

— Мы поняли, что ты очутился на борту «Изумрудного странника» после того, как он отчалил восвояси, — сказал Герт. — Мы не успели даже пожелать тебе счастливого пути. Как ты туда вообще забрёл, Саша?

— Переместился.

— Из нейроцентра?

— Ага, прямо из нейроцентра.

— Такое расстояние! Как ты сумел?

— Так вышло. Сразу не объяснишь.

— Но времени теперь полно…

— Потом. Что с «Изумрудным странником»?

— Рассыпался в прах. Мы не думали, что тебе удастся сойти с магнитопоезда между вокзалами. Откуда ты?

— С Земли.

— Что?!

Я объяснил, как очутился на Земле и спасся от неминуемой гибели.

— Чудеса! — покачал головой Маклин. — А чего тебя опять принесло на Акару?

— Нужно завершить незавершённое. Объясню всё чуть позже.

На привале я рассказал историю с Синим Шаром.

— Мы видели твой чёрный купол, — сказал Ковальский. — Сперва мы подумали, что он имеет отношение к нейроцентру.

— Я тоже так подумал, — поддакнул я.

— Мы хотели переместиться вовнутрь, но вовремя одумались. Почувствовали опасность. И поняли, что к нейроцентру купол никакого отношения не имеет. Мы решили, что там хранится Джамбодир.

— Какой такой Джамбодир?

— Мифические Синие Шары, которые рагниты якобы оставляют на завоёванных планетах, тем самым распространяя власть силы, которой они подчиняются, дальше и дальше. В Галактике принято считать, что это всего лишь легенда. Рагниты и так достаточно чудные существа, чтобы навешивать на них ещё что-то.

— Мне нужно к Джамбодиру.

— Как командир я не могу тебе этого позволить, — покачал головой Герт.

— С фортом покончено, задание выполнено, — возразил я. — И я иду обратно. Это моё личное дело. Я иду один.

Герт задумался, потом кивнул.

— Хорошо, будь по-твоему. Только ты идёшь не один. Ты идёшь со мной.

— И со мной, — понуро вздохнул Ковальский. — Правда, это очень большая глупость.

— А мне куда деваться, одному-одинешенькому? — возмутился Маклин. — Я тоже падаю вам на хвост.

— Мы идём к Джамбодиру, — подвёл итог Герт. — Хотя для тебя, Саша, это, скорее всего, самоубийство. Ликино предсказание ещё в силе, и ты делаешь всё для того, чтобы оно сбылось.

СТРАНА ЗАКОЛДОВАННЫХ ДОРОГ

Цитадель, которая повержена врагом, уже не кажется столь грозной, как в те дни, когда вверх вздымались ещё не разрушенные стены и испытанный во многих битвах легион ждал своего часа и приказа на штурм. Она внушает ощущение подавленности и иррационального страха. То, что здесь произошло: боль, кровь, отчаяние последней битвы — всё это въедается в камни, чёрные флюиды текут меж разбитых башен и рухнувших стен. Вид поверженного форта Скоулстонт вызывал у меня примерно такие же чувства.

Сейчас ничего не стоило открыто спуститься по склону и пройтись по всему форту, насвистывая лёгкий мотив. Раньше появление чужака вызвало бы тревогу, он был бы поджарен ТЭФ-экраном или пронзён зарядом плазменной пушки. Сейчас это нам не грозило.