Чёрная гора

— Это верно. Я очень смелый человек. Иногда я сам поражаюсь, сколько во мне отваги. Но ничто не заставит меня появиться днём или ночью между Цетинье и Скутари, в особенности к востоку, где граница проходит через горы. Был ли Марко трусом?

— Нет.

— Это правда. Но он никогда даже не помышлял о том, чтобы разворошить это гнездо предателей. — Телезио пожал плечами. — Это все, что я хотел сказать. К сожалению, тебя не будет в живых, чтобы подтвердить мою правоту. — Он поднял свой стакан и осушил его.

Вулф посмотрел на меня, чтобы увидеть мою реакцию, но сообразил, что я ничего не понимаю, и тяжело вздохнул.

— Все это хорошо, — сказал он Телезио, — но я не могу охотиться за убийцей, оставаясь на противоположном берегу Адриатического моря, и теперь, когда я забрался так далеко, я не собираюсь возвращаться домой. Мне надо подумать и обсудить это с мистером Гудвином. В любом случае мне нужен Гвидо. Как его фамилия?

— Гвидо Баттиста.

— Он лучше всех?

— Да. Не хочу сказать, что он святой; если составлять список святых, которых сегодня можно найти в округе, не наберешь и вот столько. — Он показал кончик мизинца.

— Ты можешь привести его сюда?

— Да, но на это уйдёт время. Сегодня Вербное воскресенье. — Телезио встал. — Если вы голодны, кухня к вашим услугам и в буфете кое-что найдется. Вино есть, но нет пива. Марко рассказывал мне о твоём пристрастии к пиву, которое я не одобряю. Если позвонит телефон, подними трубку, и, если это я, я заговорю первым. Если в трубке молчат, то и ты не отвечай. Никто не должен сюда прийти. Прежде чем включить свет, плотно задерните занавески. О вашем приезде в Бари никому не известно, однако они достали Марко в Нью-Йорке. Моему другу не доставило бы удовольствия увидеть кровь на этом прекрасном розовом ковре. — Вдруг он засмеялся. — Особенно в таком количестве. Я найду Гвидо.

Он ушёл. Раздался стук наружной двери, а затем дверцы «Фиата». Телезио развернулся во дворе и выехал на улицу.

Я посмотрел на Вулфа.

— Это очаровательно, — горько сказал я.

Он меня не слышал. Глаза его были закрыты. Он не мог удобно откинуться на кушетке, поэтому наклонился вперёд.

— Я знаю, вы что-то обдумываете, — сказал я ему. — А я сижу рядом, и мне обдумывать нечего. Вы много лет учили меня делать информативные доклады, и я оценил бы, если бы вы подали мне пример.

Он поднял голову и открыл глаза.

— Мы попали в неприятное положение.

— Мы в нём находимся уже месяц. Мне нужно знать, о чем говорил Телезио, с самого начала.

— Не имеет смысла. Около часа мы просто болтали.

— Хорошо, это может подождать. Тогда начните с того места, когда он поднял тост за Карлу.

Вулф так и сделал. Пару раз я заподозрил, что он что-то пропускает, и обращал на это его внимание, но в целом я оценил его доклад как приемлемый. Закончив, он взял свой стакан и выпил. Я откинул голову назад и посмотрел на него свысока:

— Учитывая выпитое, я, возможно, буду выражать свои мысли не очень четко, но, похоже, у нас три варианта. Первый — остаться здесь и никуда не ехать. Второй — вернуться домой и все забыть. И последний — поехать в Черногорию, чтобы нас убили. Никогда не оказывался перед менее привлекательным выбором.

— Я тоже. — Он поставил стакан и вынул часы из жилетного кармана. — Сейчас половина восьмого, и я голоден. Пойду посмотрю, как дела у нас на кухне.

Он поднялся и вышел в ту же дверь, которой пользовался Телезио, когда ходил за вином и миндальными орешками. Я пошёл за ним.

Конечно, это не было кухней с точки зрения «Спутника домохозяйки» или «Домоводства», но там была электрическая плита с четырьмя конфорками, а кастрюли и сковородки, висевшие на крючках, блистали чистотой. Вулф открыл дверцы буфета, ворча что-то себе под нос о консервных банках и цивилизации. Я спросил, нужна ли ему помощь, он отказался. Поэтому я ушёл, взяв свою сумку, чтобы привести себя в порядок, и только тут сообразил, что не знаю, где ванная. Она оказалась наверху, но горячей воды в ней не было. Возможно, аппарат, стоявший в углу, был титаном, но прикрепленная к нему инструкция требовала знания языка, и, чтобы не звать Вулфа для её расшифровки, я предпочёл обойтись без воды. Вилка моей электробритвы не подходила к розетке, но даже если бы и подходила, было неясно, какое тут напряжение, поэтому я воспользовался безопасной бритвой. Когда я спустился вниз, в комнате было темно, но я задернул занавески, прежде чем включить свет. На кухне я нашёл Вулфа, который при ярком свете лампы и открытом окне был занят приготовлением еды. Мне пришлось влезть на стул, чтобы задернуть занавески, но предварительно я не удержался от соответствующего замечания.