Чёрная Карета

Но как только Артам повернулся спиной, Тинк прыгнул за борт, в ледяное море.

И в это мгновение Джаннер стал настоящим Хранителем трона.

Ни о чём не думая, он сбросил шубу и прыгнул следом. Инстинкт гнал его вперёд спасать брата.

Как только он ударился о воду, мир превратился в ледяную безвоздушную черноту. Было слишком холодно, чтобы думать, поэтому Джаннер просто схватил волчонка за загривок и подтащил к себе. Когти располосовали ему кожу. Он чувствовал укусы, но продолжал крепко держать брата. С каждым отчаянным вдохом лёгкие мальчика наполнялись водой. Джаннер из последних сил прижимал Клыка к себе. Море вокруг покраснело от крови.

Последнее, что он запомнил – это сильные руки Артама. Мальчик почувствовал, как мощные крылья вынесли его из темноты на свет, из тишины – в мир звуков. Хотя его раны были глубоки и сильно кровоточили, хотя Тинк по-прежнему сопротивлялся и вырвался из рук, сердце Джаннера полнилось радостью.

65 Последнее плавание Подо Рулевого

Ивот Подо Рулевой в последний раз плыл по Тёмному морю тьмы.

Ветрокрылы двигались на восток, к Зелёным лощинам, где много лет назад одного буйного пирата усмирила нежная любовь женщины по имени Вендолин Игиби. Подо часто выходил на палубу корабля поздно ночью, когда почти вся команда спала. Он смотрел на усеянные звёздами небеса и вдыхал солёный воздух, потому что знал, что вдали от суши ночь особенно прекрасна. Старик повсюду носил с собой кость собственной ноги и с огромным удовольствием стучал ею по мачте, подавая сигнал к обеду. Дни текли спокойно, и он не уставал удивляться: все тайны вышли на свет, а его по-прежнему любят.

Оскар Н. Ритип долго страдал морской болезнью. Каждые несколько минут он, шатаясь словно пьяный, перевешивался через борт и, как выражались моряки, кормил рыб. Но вскоре лысина у него загорела и обветрилась; он с интересом изучал снасти и сделался заправским моряком. Кимерцы убедили Оскара побриться наголо, а в приступе лихости старый книготорговец даже позволил сделать себе татуировку на предплечье, правда довольно скромную, с надписью «Я ♥ читать». Хотя ел он мало, а работал много, к концу путешествия Оскар оставался всё таким же пухлым.

Ния и Лили ухаживали за братьями.

Когда Джаннер очнулся, у него болело всё тело. По выражению лица матери, которая меняла ему повязки, он понял, что раны серьёзные. Он много дней лежал в постели, прислушиваясь к скрипу судна и шагам над головой. Всю жизнь Джаннер мечтал о морском путешествии – и вот, наконец оказавшись в открытом море, вынужден лежать неподвижно. Зато он мог бесконечно вспоминать дорогу из Глибвуда в Дагтаун, а потом в Ледяные прерии. В конечном счёте Джаннер всё-таки был благодарен судьбе.

А ещё в это время он мог говорить с Тинком.

Волчонок лежал на соседней койке, привязанный к ней кожаными ремнями. Он отказывался от супа и даже от жареной рыбы, зато с удовольствием пожирал сырое мясо, которое Ния и Лили бросали ему прямо в пасть. Тинк огрызался на всех, кто подходил близко, а в ответ на обращённые к нему слова он выл и рычал.

Поначалу Ния обращалась с ним не скрывая горя. Но вскоре её поведение изменилось – она держала спину прямо, а голову высоко и разговаривала с волчонком твёрдо, повторяя «Я люблю тебя, Кальмар», даже если он на неё рычал. Каждый день, приходя и уходя, Ния заглядывала ему в глаза и спрашивала: «Как тебя зовут?»

И он неизменно с яростью отвечал «Не знаю» или «Никак». От его воя дрожали стёкла в иллюминаторах.

Но по ночам, когда лунный свет лился в маленькое круглое окошко и полосами лежал на полу, Джаннер шёпотом рассказывал Кальмару разные истории, и тот слушал.

– Ты бегал очень быстро, – говорил Джаннер. – Ты мог перегнать меня даже задом наперёд. Летом, когда темнеет поздно, мы ходили на холм, к Благусовым ребятам, и играли до ночи в зибзи.

– Что такое зибзи? – шёпотом спросил Тинк, и Джаннер объяснил.

– А однажды ты посадил швапа в ящик с дедушкиными кальсонами, – сказал он и зашипел, потому что смеяться было больно.

– И что потом? – спросил волчонок.

– Дедушка так подпрыгнул, что пробил головой дыру в потолке. Тебя целую неделю не пускали играть в зибзи, но, по-моему, шутка дедушке понравилась.

Утром, принося завтрак, Ния спрашивала у волчонка, как его зовут, и Тинк снова выл и скалил зубы. Глаза у него оставались пустыми и жёлтыми, и Джаннер начинал отчаянно ждать ночи, чтобы не видеть этих ужасных волчьих глаз, которые следили за ним. Ночью он мог смотреть на луну, рассказывать брату смешные истории и притворяться, что никакого зверя нет.

Не раз в каюту заходил Артам и заговаривал с Тинком, но всякий раз, видя его, волчонок приходил в неистовство.

– Тебя зовут Кальмар, – терпеливо говорил Артам, и Кальмар выл от боли.

Вскоре Артам перестал приходить.

А потом случилось чудо.

Джаннер рассказал брату про побег с фабрики. Он рассказал о своём решении спасти Тинка из клетки и об отчаянии, которое испытал, узнав, что опоздал. В ту ночь луна пряталась за облаками, и Джаннер видел только смутный силуэт брата на койке.