Чёрная Карета

– Ага, – кивнул Тинк. Одной рукой он чесал подмышку, а второй выковыривал из зубов ягодные семечки.

Джаннер первым вышел в проулок, и «Кругловатая вдова» осталась позади.

Выглянув из-за угла на Набережную улицу, Джаннер сразу же подумал о шумных белых водах великой реки Блап. Повозки, лошади, тролли, Клыки, торговцы, рыбаки, лодочники, экипажи, возгласы удивления, гнева, досады, скрип колёс, топот ног, звон кастрюль и сковородок, щёлканье кнута – всё сливалось в неумолчный шум, пугавший мальчика чуть не до обморока. Он никогда раньше не видел столько людей сразу. Джаннер думал, что праздник в День Дракона – страшное многолюдье (по меркам Глибвуда так оно и было), но теперь понял, что Глибвуд с его скромным празднеством – просто крошечный тихий закуток в огромном лабиринте. Перед Джаннером лежала всего одна улица – сколько таких улиц и городов было в Скри? А в целом мире?[8] Джаннер обозревал этот хаос с таким ощущением, словно собирался прыгнуть в пенистые воды великой реки Блап, которая наверняка унесла бы его навстречу смерти.

– Ты посмотри, сколько народу! – сияя, произнёс Тинк.

– Да. Это будет труднее, чем я думал, – мрачно сказал Джаннер.

– Рончи сказал, надо повернуть налево, – сказал Тинк. – Налево – это на восток. Пошли.

И прежде чем брат успел его удержать, мальчик бросился в людское море.

Джаннера толкали, ругали, пихали локтями и коленями, и после нескольких минут мучительной борьбы с течением он понял, что толпа на противоположной стороне улицы движется как раз куда надо.

– Тинк! – крикнул он. – Перейди на другую сторону! На другую сторону!

Тинк перебежал дорогу перед самым экипажем, и лошадь встала на дыбы. Мальчуган метнулся вправо – и исчез из виду. Лошадь и возница в крайнем раздражении двинулись дальше. Джаннер подождал, пока экипаж проедет, и едва успел увернуться от усатого рыбака, который тащил на плече связку красножабриков.

Мальчик поднялся на цыпочки на крошечном островке посреди улицы. По обе стороны от него рокоча катилась толпа. Тинка нигде не было видно. Джаннер хотел позвать братишку, но боялся привлечь к себе лишнее внимание.

И тут голова Тинка мелькнула над толпой, под навесом лодочного сарая на другой стороне улицы. Стиснув зубы, Джаннер дождался просвета и бросился через дорогу. Дважды он чуть не упал. Он ещё не успел добраться до лодочного сарая, как вокруг вдруг образовалась пустота, и в нос ему ударила нестерпимая вонь. Не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что поблизости появился тролль. Джаннер опустил голову и полез дальше.

Тинк стоял на бочонке и круглыми глазами смотрел на плетущегося мимо тролля. Побагровевшие дагтаунцы давили друг друга, спасаясь от вони. Тролль шагал, покручивая на верёвке дубинку. Вид у него был довольный, как у сытого младенца, подбородок блестел от слюны.

– Не делай так больше! – прошипел Джаннер, сдёрнув брата с бочонка за шиворот.

– Не делать чего? – спросил Тинк, вырвался и сердито взглянул на Джаннера.

– Нам нужно держаться вместе. Не успели мы перейти через улицу, как я тебя потерял! Единственный способ добраться до норы – не расставаться.

– Да ладно, мы же оба знаем, где она, – горячо возразил Тинк, выпрямляясь в полный рост и оказавшись на голову ниже брата. – Я, как и ты, прекрасно слышал указания Мак-Хиггинса. Или ты думаешь, мне не хватит ума найти тайник в одиночку?

– Мой долг – защищать тебя.

– А если я не хочу, чтобы меня защищали?

– Ничего не поделаешь. Я Хранитель трона, а ты король. Вот и всё. Я обязан доставить тебя целым и невредимым в Ледяные прерии.

– А если я не хочу в Ледяные прерии? Если я хочу домой?

– Ты сошёл с ума? – спросил Джаннер. – Мы не можем вернуться! И потом, Глибвуд никогда не был нашим настоящим домом. Наш дом – Анниера, а ты – король.

Тинк вздохнул и отвернулся, что-то бормоча.

– Что ты сказал? – поинтересовался Джаннер.

– Ничего.

– Тинк, что ты сказал?!

Тинк устремил на брата испепеляющий взгляд:

– Я сказал, что не желаю быть королём. И не зови меня больше Тинком. Я Кальмар.

Толпа катилась мимо, не обращая никакого внимания на двух мальчиков, спорящих под навесом лодочного сарая.

Джаннер понизил голос:

– Хорошо, Кальмар. Мне всё равно, хочешь ты быть королём или нет. Я Хранитель трона, и сейчас мы с тобой пойдём в нору. Если не хочешь быть королём, скажи это маме или дедушке.

У Тинка вспыхнули глаза. Мальчик нахмурился – такое выражение лица Джаннер видел у брата, только когда они боролись или играли в «корабли и акулы». Когда Тинк оказывался загнан в угол и обездвижен. Тогда он приходил в ужас – и в ярость.

И тут младший брат сказал то, что ранило Джаннера до глубины души:

– Плевать я на вас на всех хотел. Мне ничего не нужно. Отстань!

И убежал.

34 Глаза в темноте

Джаннер, словно окаменев, смотрел на то место, где только что стоял Тинк. Он покрылся липким потом и внезапно понял, что остался один.

И дело было не только в том, что Тинк сбежал – хотя это так взбесило Джаннера, что он искренне захотел двинуть брату в нос, – дело было ещё и в том, что Тинк его бросил.